нужна эта работа ему не обязательно. А она нужна мне так сильно, что я наступила на горло собственной гордости, потопталась там, а потом выкинула ее в окно, и в итоге пришла сюда.
— В понедельник? — я вопросительно поднимаю бровь.
— В понедельник будет отлично, — мужчина, сидящий напротив меня широко улыбается и на его правой щеке появляется ямочка. — В час дня для оформления.
И все? Так просто? А где же вот это все: «мы вам перезвоним», «нам нужно подумать»?
— Вы удивлены?
— Если честно, немного есть, — от растерянности признаю я.
— Что ж, — он устало трет переносицу двумя пальцами, — тогда буду с вами откровенен. Смерть Жака подкосила нас, она больно ударила по всем нам не только как по его преданным друзьям, но еще и по мне лично как по ресторатору. У нас есть инсайдерская информация, что наше заведение планируют посетить инспекторы компании Мишлен, а это, как вы понимаете, большая ответственность. Мы с Жаком буквально на днях утвердили новое меню, но тут эта трагедия… — Марк разводит руками и на несколько секунд замолкает. — В общем, у нас нет времени слишком придирчиво оценивать кандидатов, ваша учеба и опыт работы во Франции здесь решающие. Я верю, что вы справитесь с наследием Жака и добудете нам звезду.
Я пытаюсь подавить желание сцепить руки, что тут же выдаст мое волнение. Я же для этого здесь, тогда почему сердце начало стучать как бешеное? Ведь именно звезда Мишлен и есть моя основная цель, моя заветная мечта, мой Грааль, в конце концов. Я должна ее получить и сделаю это не ради Марка и его ресторана. А исключительно ради себя.
— Это большая ответственность, Марк Давидович, но я уверена, что мне это под силу.
— Меня радует ваш настрой, Агата, — он кивает и поднимается, показывая, что наш разговор окончен. — Тогда увидимся в понедельник, в тринадцать ноль-ноль.
Я тоже встаю и протягиваю ему руку. Его рукопожатие крепкое, а ладонь сухая и широкая. Мой мозг так не вовремя подкидывает мне давно забытое воспоминание, связанное с его ладонями, и я поспешно одергиваю руку, хватаю сумку и пальто и выскакиваю за дверь.
Только оказавшись внутри машины, я перевожу дух и осознаю, что мне все-таки удалось получить работу в одном из самых крутых заведений Санкт-Петербурга.
— Да, черт возьми, я сделала это! — не сдерживаясь, кричу я на весь салон.
Изображаю победный танец и завожу свой новенький Порш Кайен, кредит за который и был решающим факторов, чтобы удавить свою гордость. Включив радио, я выезжаю с парковки ресторана. Мимо, со скоростью восемьдесят километров в час, проносятся мокрые мостовые, старинные фасады и толпы разномастных туристов, пытающихся укрыться от дождя за яркими дождевиками, разноцветными зонтами и меховыми капюшонами. Все вышло как нельзя лучше, Марк меня не узнал, значит все что произошло между нами четырнадцать лет назад не повлияет на нашу совместную работу. Нет никакого смысла ему рассказывать, а самому узнать меня спустя столько лет ему мешает мужская способность не видеть дальше собственного носа и фамилия моего бывшего мужа, за что ему, кстати, спасибо.
Кажется, весь город, радуется вместе со мной новой престижной работе, поэтому волшебным образом, я объезжаю все пробки и с первого раза нахожу парковочное место во дворе. Напевая под нос, я практически влетаю домой, где меня радостно встречает звонким лаем Марсик. Маленький фокстерьер с неиссякаемым запасом энергии.
— Эй, дружок, привет.
Сев на корточки, я треплю пса по голове, за что тут же получаю мокрый, слюнявый поцелуй в лицо. Со смехом я отклоняюсь от него и сажусь прямо на пол. На звуки нашей возни из комнаты выходит Артем.
— О, ты вовремя. Он уже давно просится на улицу, — Тема тыкает пальцем в Марсика и стремительно скрывается в комнате, откуда раздаются звуки выстрелов компьютерной игры. Я вздыхаю, глажу собаку по морде и встаю, чтобы заменить свое пальто на непромокаемый анорак. Переодевшись, открываю ящик и достаю оттуда поводок и дождевик для пса. На долгую прогулку с такой погодой рассчитывать, к сожалению, не приходится.
— Как твое собеседование? — Артем все-таки вспоминает, где я была, но выходить ко мне не торопится.
— Хорошо, в понедельник выхожу, а твое?
— Я не пошел.
Мои руки бессильно падают вдоль тела, поводок тихо звякает, ударившись об плитку металлической пряжкой.
— Почему?
Я прилагаю неимоверные усилия, чтобы сдержать рвущийся наружу гнев. Это не то, что мне хочется слышать, но ругаться мне хочется еще меньше. Все также не выходя из комнаты, Артем смеется. Несмолкающие звуки стрельбы на фоне начинают меня раздражать.
— Да потому что у них неприлично низкая зарплата для специалиста моего уровня и непомерные требования. О чем я им и сообщил. Они одумаются и перезвонят мне на днях, я уверен. А раз ты нашла работу, то это не такая уж и большая проблема, малыш. Ведь так?
Стискиваю зубы и давлюсь рвущимися наружу словами. Любой разговор на ту тему заканчивается одинаково, из раза в раз, поэтому нет никакого смысла его снова заводить. Я защелкиваю поводок на ошейнике Марсика и, не говоря ни слова, вылетаю на улицу. Свинцовое небо, низко нависшее над городом, все еще разливается над Питером холодным дождем. Я лезу в карман за телефоном, чтобы позвонить своей лучшей подруге Верке и уточнить какие продукты надо будет купить по пути к ней на дачу, но телефон выскальзывает из непослушных пальцев и с громким треском разлетается от соприкосновения с асфальтом. Я наклоняюсь над обломками и вздыхаю. Восстановлению явно не подлежит. Ну и черт с ним. Собираю крупные части разбитого смартфона и выкидываю их в ближайшую урну. Кое-как отковыриваю симку с мокрого асфальта и убираю в карман, придется заняться этим вопросом уже в воскресенье. Марсик, радостно прыгает по лужам, разбрызгивая воду во все стороны, а я послушно следую за собакой, надеясь, что новая работа поможет мне, наконец, привести в порядок мою жизнь.
Глава 2. Марк
Я сажусь за большой стол из красного дуба, ставлю на него локти и окунаю лицо в ладони. Все, что сейчас происходит, кажется нереальным. Да, сложности были всегда, но таких безвыходных ситуаций — никогда. А сейчас… Мой дорогой пухляш Жак, на кого ты меня оставил? Все это жутко не вовремя.
На столе стоит графин с пятнадцатилетним виски, а где бокал? Сколько раз просил не убирать его со стола! Главное бутылку они оставили, а бокал убрали. Надо все-таки поменять уборщиц на славянок. Я встаю, подхожу к бару и достаю
