class="p1">— А вот и причина. Свет, я хотел тебя попросить...
Оборачиваюсь, пытаясь проследить за его взглядом. Тут же натыкаюсь на конфетную блондинку лет двадцати и следом идущего темненького мальчика с подозрительно знакомой внешностью.
Быстро поворачиваюсь обратно.
— Ты же у нас препод, да? — Встаёт. — Будь другом, выручи на час, ладно?
Наклоняется, пока я пытаюсь осознать.
— Никита, 8 лет, но лучше его не трогай. Закажи ему что-нибудь, карточка на столе.
Шепчу..
— Рашевский, ты... серьезно?
Улыбается.
— Более чем, Светик, более чем.
Подхватывает свою сногсшибательную блондинку, треплет мальчишку по точной копии своих волос и... уходит!?
Вот тебе и стрипы... Не моего размера.
На один раз и Запахом родом из детства
И имя моё — Свет
За семь лет брака я никогда не хотела детей. Всё казалось, что сейчас не время, что, может быть, позже... но не "сейчас". Так и протянулись года.
Это было весьма удобно, не нужно уходить в декрет, не нужно менять свою жизнь, можно спокойно выслужиться до завуча, что я и сделала, а Тим... Его всё устраивало. Он в принципе искал жену под ключ, не беспокоясь о чем-то большем.
И сегодня утром я разорвала наш "контракт", совершенно не думая, что уже в обед на меня свалится чужой ребенок... с дурным характером, как и у его отца.
Этот шкед упал на стул, где только что сидел Артём, с таким чувством собственного достоинства, что мне и не снилось.
Оценил моё ошарашенное лицо отцовской улыбкой и принялся изучать меню.
Нет, Рашевский... свихнулся.
— Никита Артёмович? — Решаю заговорить.
Кивает, уже подзывая официанта.
— Мне мороженое с шоколадной посыпкой и фруктовый салат. Ей... — Косится на меня. — Не знаю, сок какой-нибудь.
— А... Апельсиновый.
Опять кивнул.
— Он сказал что на час?
Кивнула.
— Не верь, до вечера — минимум. Далеко живёшь?
Моргнула. Со мной ни-ког-да дети не говорили так фамильярно. Ходили по струночке — да. В рот заглядывали — тоже да... но "эй, далеко живёшь?". Серьезно?
— Не очень.
— Одна? — Уже ковыряется в салате.
— Ну, уже... нет. С черепахой.
— О, круто, болотная?
— Нет, среднеазиатская.
— Тож сойдёт.
И всё... погрузился в поедание фруктов, оставляя меня переваривать информацию.
Что я знаю о Рашевском? Ему тридцать один, как и мне, у него тяжёлый не изменившийся характер, он Нелькин начальник и похоже... отец, что даже в голове не укладывается. Нерадивый и никудышный, судя по тому, что готов оставить собственного... ребенка с человеком, которого не видел десять лет.
Ненормальный.
— Ты готова?
Залпом выпиваю сок, кивнув.
* * *
Никита морщится, топая ногой и показывая пальцем на маршрутку.
— Я там не поеду, ясно!?
Устала спрашивать причину, убеждать и вообще что-то делать. Просто упала на скамейку позади него и... и всё. Не поедет, так не поедет. Это уже третья, в конце концов.
— Никит... Папа точно не вернётся быстро?
Оборачивается, вложив во взгляд откуда-то взявшееся презрение.
— Уже надоел? Я могу и уйти, не переживай.
— Ага, размечтался. — Ловлю рукав белой футболки, разворачивая обратно. — Ладно... Он точно не будет ругаться, что мы уехали?
Мальчик меняется в лице, улыбнувшись.
— Не. Ему всё равно, где мы будем.
Отличный... Отец года просто.
— Такси?
Кивнул — могла и раньше догадаться.
Вообще меня можно привлечь за кражу несовершеннолетнего, и потом фиг я докажу, что этот самый убедил меня своим красноречивым отцовским взглядом, что он в общем-то самостоятельный парень.
Секундочку... ему восемь. Когда у нас там самостоятельность включается? До десяти лет в суде мнение не учитывают? Ну, может, это... пойдем обратно?
Только парень уже спрашивает адрес, не дождавшись, когда сама вызову машину с шашечками.
— Ломоносова, 18.
— Да это ж на отшибе... — Замечает, поправляя джинсы, продолжая оформлять заявку в каком-то приложении.
— Ближе.
Улыбнулся.
— Ну, круто. Меня в тот район никогда не пускали.
Цепляюсь надеждой...
— Никит, а у тебя есть мама?
Фыркает, словно сейчас спросила какую-то глупость.
— Есть, конечно.
Лихо оборачивается к дороге, провожая взглядом мчащиеся навстречу.
Нет, всё же где-то в моей голове треснула последняя тростинка, что Артём — несчастный одинокий вдовец...
Понятно, крыть его безалаберность мне больше нечем. Жалеть его не получается, а вот стукнуть линейкой ух как хочется.
— Может, к маме?
Замечаю, как морщит нос.
— Не, лучше с папой.
Прекрасно. Точнее на данный момент — со мной...
Нели на это подняла бы руки кверху и побежала спасать мир. А я? А я вздыхаю, тем самым соглашаясь с ситуацией, встаю и направляюсь к подъехавшей машине.
Что делать? Что ещё остаётся? Не оставлять же ребенка в ближайшей "Пятерочке" или вон в том отделении "Сбера" через дорогу... Хоть сколько сотрудничай они с Лиза Алерт, но как-то это бесчеловечно.
А вот оставлять ребенка с посторонними — это да, это "нормуль".
Авто притормаживает, вставая в хвост огромной пробки.
— Никит, номер папы знаешь?
Стараюсь не замечать странный взгляд водителя, брошенный в зеркало заднего вида.
Ну, в конце концов, не на рабочий же звонить? Кстати...
— Он все равно не возьмёт. — Отмахивается обладатель густой шоколадной гривы, темных глаз и папиной ямочки на левой щеке.
— А может... к нему на работу!?
Морщится.
— Не, я там сегодня уже Люську достал.
Уточняю.
— Люську?
— Папину секретаршу.
Пазл начинает складываться... Значит, вот чему так радовалась приветливая девушка, не пожелавшая представиться?
А эту блондинку он тогда где подцепил... и он приехал вместе с ребенком, но оставил его, надеясь подготовить почву в моем лице?
Он нормальный!?
А, да, это мы уже уяснили — нет, Рашевский не меняется.
Блин, у нас няни в городе закончились? Центры там всякие и..
— Да ты не переживай! Папа сам через час позвонит, спросит, все ли в порядке.
— И?
— И продлит тебя.
Как ни в чем не бывало...
— Меня? Я вообще-то не нанималась и...
— А ты прикольная. — Достает наушники из кармана, следом включая грохочущую музыку...
Потираю виски, зажимая губы. Только бы не мигрень, вот её мне ещё не хватало.
Резко убирает наушник.
— Тебя как зовут-то?
— Света.
Кивает, снова погружаясь в грохочущие биты...
Вот и познакомились.
Спасибо, Артём, всегда мечтала узнать, как там твои дела...
Ну, не так же,