киваю.
— А, что я должна помнить? — осторожно спрашиваю я. — Напомни, как тебя зовут?
Девушка опять подносит к моему лицу дурнопахнущую тряпку.
— А это зачем? — Отталкиваю я руку. Не хватало ещё пропитаться запахом уксуса с ног до головы.
— Ну, как же донна Виви. Вы гуляли по палубе, оступились, упали со ступенек и разбили голову. Неужели вы ничего не помните? — Огорчается девушка.
Я качаю головой. Ответ служанки прямо скажем слишком лаконичный. Шла, упала, очнулась с пробитой головой и без памяти.
Час от часу не легче. Спасибо тебе, неведомая Виви, что подготовила мне столь чудную легенду. Теперь я могу ссылаться на то, что потеряла память.
И разузнать, куда я попала не составит труда. Узнать же какое сегодня число можно по запискам капитана на столе. Я их давно приметила, только не решаюсь прочитать при служанке.
— Так как ты говоришь, тебя зовут? — Смело спрашиваю я.
Девушка бросилась ко мне, взяла за руки. Видимо, у прошлой хозяйки тела были дружеские отношения с ней.
— Милагреш, донна.
— Я ничего не помню, Мила, кроме того, что меня зовут Виктория. Ты уж, будь добра, расскажи-ка мне, куда и зачем мы плывём.
Мила, я так решила называть Милагреш, а то пока произнесёшь полное имя язык отвалится. Так вот Мила ошеломлённо смотрит на меня.
— Бедная донна Виви, — жалостливо произносит она, поглаживая меня по руке. Я поглощена своими мыслями и не обращаю внимания на фривольное поведение служанки. И всё же не могу с ней не согласиться.
Пока не вижу ни одного плюса своего положения. Попадись мне сейчас мой недоумок студент, прибила бы.
— Вас выдали замуж…
Я не выдерживаю и перебиваю.
— Меня? ты уверена в этом? — Пораженно восклицаю я, прям как в дешёвых сериалах.
Дожила Виктория Павловна до водевильных историй.
— Ну, конечно же, — говорит она. — Правда мужа никто не видел, только портрет, который показал нам его представитель.
Час от часу не легче. Кому взбрело в голову жениться на шестидесятилетней старухе. А папаше скорее всего и того больше лет. Старый маразматик выдал престарелую дочь за незнакомца.
Я протягиваю руку, чтобы добыть из чемодана платье и только сейчас замечаю, что рука молодая.
— Мила, зеркало, — потрясённо кричу я.
Мама дорогая, что ж это делается-то. Мила несёт зеркало, и я изумлённо смотрю на себя.
Божечки, какая же я красотка. Подфартило, так подфартило.
Тёмно-русые волосы, тёмные брови, серые глаза, аккуратный носик, коралловые губки, и идеальная светлая кожа. Длинная, королевская шея, прелестные ушки.
Бог мой, да я так даже в лучшие свои годы не выглядела. Ну, спасибо, Егорушкин, удружил. Попала, так попала. Шикарный выбор тела. Я радуюсь так, словно это моё личное достижение.
Муж меня не пугает, а скорее наоборот радует, наконец-то и мне удастся познать радости семейной жизни. Может даже ребёночка рожу. Какая удача!
— Так, а куда это я направляюсь? — спрашиваю я у Милы, улыбаясь идиотской улыбкой абсолютно счастливого человека.
— Вы только не пугайтесь, — начинает из далека Мила.
Значит, самое время пугаться. Не на остров же Пасхи, на самом деле мы плывём? А может в Австралию? Или Америку? Главное узнать в какой временной промежуток я попала.
Я встала и прошлёпала по холодному полу к письменному столу капитана. Не страшась быть разоблачённой, перебираю бумаги, ищу какую-нибудь с датой.
Ого! Судовой журнал. Открываю на странице последних записей. 5 мая 1691 года.
— Мы плывём в Бразилию, — говорит Мила.
Сукин сын! Я имею ввиду Егорушкина, или кто там был за него. Бразилия 1691 года. Это же начало золотой лихорадки. Самой длительной лихорадки в мировой истории.
Обещал, что я всё увижу своими глаза и выполнил. Боже, я же всю жизнь мечтала попасть в это время. Строила планы длинными зимними вечерами, как я могла бы развернуться и применить свои знания и умения.
Ну, попадись мне сейчас Мигель Егорушкин, так я бы его расцеловала за такой шикарный подарок на старости лет.
Ещё один шанс прожить жизнь заново, и я не намерена его упускать! Но теперь я буду жить так, как хочу, руководствуясь прежде всего своими собственными желаниями, а не общественным мнением.
— Донна Вива, вы расстроены? — Осторожно спрашивает Мила.
— Чем же я должна быть расстроена по-твоему? — Я едва сдерживаю ликование. Мне хочется подхватить Милу и провальсировать по каюте.
«Ни в чём себе не отказывай» — девиз второй жизни Виктории Павловны Серебрянской.
— Ну, как же мы уехали из богатого дома в Коимбри* в дикую страну, — расстроенно говорит Мила.
— Что-то мне подсказывает, что нас там ждёт увлекательная жизнь, — подмигиваю я ей, подхватывая и вальсируя по каюте.
*Коимбри — столица независимого Португальского королевства в период с XII по XIII столетия столицей. В 1255 году столица переместилась в Лиссабон.
Глава 3
Выяснив главные детали моей прошлой жизни в Португалии и ближайшие планы, я с помощью Милы одеваюсь.
На сорочку надеваю платье облегающего силуэта, с узкими рукавами и низкой, заострённой талией с вышитыми артишоками по подолу. На ноги кожаные, отделанные бархатом и вышивкой ботинки мулеш.
Хватит сидеть взаперти, я до смерти хочу ступить на палубу парусника, пересекающего океан.
Свежий морской ветер поднимает мне настроение, хотя я думала, что быть более счастливой, чем я сейчас, не получится. Я ошибалась.
Я опёрлась о борт и стала наблюдать за океаном. Мы плыли на торговом галеоне с гордым названием «Золотая лань».
Я с Милой прошлась по палубе корабля, чувствуя на себе заинтересованные мужские взгляды. Я разглядывала как устроен корабль. Одно дело изучать это по картинкам в книге, другое видеть самой.
Мой детский восторг на лице при прогулке привлекает внимание капитана.
— Донна Коста-э-Сильва, рад видеть вас в добром здравии, — любезно говорит он. А я не знаю, как зовут этого симпатичного мужчину.
Так, значит, моя фамилия Коста-э-Сильва. Длинно слишком, но, что поделаешь. Звучит красиво Виктория Коста-э-Сильва.
Португальские фамилии, это вообще отдельный вид политеса, в котором важен порядок следования элементов: сначала элемент фамилии отца, затем — матери. Такой же порядок сохранялся в Португалии вплоть до начала двадцатого века, а потом поменяли порядок следования — фамилия матери, а только затем отца. Замужние женщины могут, по своему желанию, но не обязаны добавлять часть фамилии мужа к своей девичьей фамилии.
— Благодарю вас, капитан, — улыбаюсь я в ответ. — Любуюсь вашим кораблём.
— Позвольте тогда показать вам его, — я благосклонно киваю в ответ.
— Какой это тип судна, капитан, — смотрю я на него наивными глазами.
— О,
