на дороге ограничена, а такие «гонщики» как правило, не всегда успевают среагировать на стремительно меняющиеся условия, и, довольно плохо заканчивают… Впрочем, не успеваю я об этом подумать, как его и след простыл. Ладно.
Съезжаю на Кутузовский проспект. На развязке меняю свое направление в сторону центра и сворачиваю на Кременчугскую улицу. Паркую машину на обочине, в, примерно, трехстах метрах от нужного мне дома, глушу двигатель и выхожу из машины. Вот я и приехал.
Пробивает чувство ностальгии. Как же странно вновь попасть сюда, спустя столько лет. Чего я хочу здесь найти?
Медленно шагаю в сторону Ее дома. В голову невольно лезут воспоминания, которые я стараюсь не вылавливать и не пропускать через себя. Мне этого сейчас не нужно. Мне хочется лишь покоя и умиротворения, и, быть может, упования чувством счастья из прошлого.
Подхожу к подъезду. Набираю старый код домофона, в надежде, что он сработает. И, о чудо. Действительно, дверь отворяется, и я захожу внутрь.
В «прихожей дома» все по-прежнему. Ничего не изменилось. Разве что краска на стенах сильно обветшала – видимо, косметический ремонт обошел дом стороной.
Подхожу к почтовым ящикам. Слышу, как откуда-то сверху спускается лифт. Стоит поторопиться. Руки дрожат. Я не могу с уверенностью определить, какой номер квартиры и почтового ящика мне нужен. У меня одна попытка. Впрочем, имеет ли она такое уж для меня значение? Так ли важно, чтобы это письмо нашло своего получателя? Кажется, этот…
– Мужчина, почему вы роетесь в нашем почтовом ящике?
– Василиса Андреевна?!
Я не могу сказать, что вероятность встречи с Ее мамой была ничтожно малой или вообще отсутствовала. Нет. По правде говоря, я об этом и вовсе не думал. Все, чего я хотел, это закинуть письмо в почтовый ящик, а дальше… Моя душа нашла бы… Успокоение, что ли. Я освободил бы себя от вопроса, мучавшего меня все эти годы… А получил бы я на него ответ или нет – не имеет решающего значения.
– Здравствуйте, Евгений. Не ожидала вас тут увидеть.
– Здравствуйте, Василиса Андреевна. Признаюсь, я тоже, немного поражен.
– Вообще-то, я тут живу, а вот что вы тут делаете?
– Ну, я… – заминаюсь как последний школьник.
– Что это у вас здесь? – она протягивает свою руку к письму, наверное, с мыслью, взять его у меня и рассмотреть поближе, однако я его опускаю и не даю.
– Ладно. Скажу прямо. Я здесь, потому что хотел передать это письмо через почтовый ящик вашей дочери. Наташе.
Неожиданно для меня, на глазах Василисы Андреевны начинают проступать слезы. Что за…
– Женя, боюсь, у тебя это не получится. Ее больше нет с нами…
– В каком это смысле…
– …
– Что вы имеете ввиду?!
– Жень… Она умерла три месяца назад.
– Что?!
– Давай поднимемся в дом, и я тебе все расскажу…
Молча заходим в лифт. Я нажимаю на кнопку тринадцатого этажа, и мы начинаем подниматься. Меня трясет. Мысли мечутся в панике. Как? Это? Могло? Произойти?
Василиса Андреевна открывает дверь квартиры. Меня обдувает холодом. Кругом атмосфера кромешной тьмы, ощущается пугающее запустение. Я с большим трудом пытаюсь признать эту квартиру, которая когда-то, между прочим, была моим вторым домом…
Проходим на кухню. Наташина мать включает свет. Мы садимся за стол, и, она начинает:
– Прежде чем рассказать тебе о том, как это произошло, я должна тебе кое-что передать.
– Что?
– Письмо.
– Она тоже? Написала?
– Ну… Да…
– Где оно?
– Сейчас принесу.
В голове чувствуется сильная пульсация. Сердце бьется как сумасшедшее. Хочу ли я читать то, что Она мне оставила? Нужна ли мне история Ее ухода из жизни? Мое сознание бьется в конвульсиях. Мне кажется, что я не отдаю себе отчет в своих действиях…
– Вот оно. Держи. До тебя его никто не открывал. Надеюсь, ты расскажешь о его содержании, и это…
С нетерпением выхватываю из ее рук конверт и вскрываю содержимое. Внутри лежит лист А4 с Ее аккуратным подчерком… Неужели все это действительно проходит со мной наяву?
Привет, Жень.
Не знаю, зачем, но, прежде чем… уйти… я решила объясниться с некоторыми важными для меня людьми. И пускай, ты к ним… мм… не так сильно относишься, как, возможно, мне хотелось бы, но, так или иначе, оставить тебя без внимания я точно не могу. И, прежде чем начать, я, наверное, хотела бы извиниться.
Прошло столько лет с момента нашей окончательной и бесповоротной ссоры, но… мне по-прежнему неприятно от того, что я воспользовалась тобой. Ты был для меня эмоциональной батарейкой, которая подпитывала меня, мои чувства, эмоции, мечты и желания. Спасибо тебе за то, что не дал мне скучать, но… Не более того. По крайней мере, на тот момент.
Откровенно говоря, в самом начале наших отношений (помнишь о таких?) я не думала, что из них выгорит что-то более, чем простая… интрижка? (нет, слово неподходящее – слишком грубое, но думаю, ты понял, что я имею ввиду) которая помогла бы мне пережить трудный жизненный период. Кто бы мог подумать, что это «плавание на Ноевом ковчеге» будет проходить на протяжении стольких лет?
Я не любила тебя. С самого начала. Да, не буду скрывать, я испытывала к тебе симпатии, возможно даже, некую привязанность [ты же был таким идеальным (или старался им быть)], но, не более того. Ты наполнял мой мир красками и звуками, но по-настоящему сильные чувства так и не сумел в меня вдохнуть.
После, как ты, наверное, знаешь, я встретила Пашу. И, мне трудно сказать, как это произошло, но я полюбила его. Мне казалось, что чувства, которые я испытывала, были настоящими, и, что самое главное, взаимными. Но, как оказалось, я была не права.
Первое время все было чудесно. Нет, не так. Замечательно. Восхитительно. Великолепно. Я долго думала и пришла к выводу, что Паша – это тот человек, с которым я хочу провести остаток своей жизни. Мы поженились и отправились в свадебное путешествие. И… С него то все и началось. С того момента я начала понимать, во что я ввязалась.
Наверное, стоит отметить, что вся его любовь ко мне была не более чем простым притворством. Единственное чувство, которое у него действительно иногда просыпалась в отношении меня – животное желание моего тела. Он был ненасытным в постели, настоящим маньяком. Но, как оказалось, не только в моей.
Но если бы дело было только в этом! Нет. У него были долги. Ничего не получалось с работой (да и работал ли он на настоящей работе вообще? Я
