и сторожким птицам не о чем было беспокоится. Лебеди долго отдыхали, распластавшись на воде, то и дело окунались вглубь, выискивая на дне вкусную еду.
Пары, жившие друг с другом много лет, направились к местам постоянного гнездования. А те, кто еще не нашел свою половину, яростно скрещивали длинные шеи и мощные клювы в смертельном поединке за сердце красавиц, скромно качающихся на озерной ряби в сторонке. Жизнь шла своим чередом.
Старый самец нежно обнимал свою верную спутницу, когда к ним короткими, неуклюжими скачками приблизилась ворона. Лебеди ненавидели этих серых воровок: разбойницы все время норовили стащить из гнезда яйца или маленьких птенцов. В отличие от шумных чаек, эти кумушки были в несколько раз умнее. Пока отец семейства, расправив огромные крылья, отгонял ворон от гнезда, другие, находившиеся в явном сговоре с сообщницами, уже расклевывали драгоценное потомство.
Эта ворона была очень странная: белоснежная, с красными глазами — жуть! Нелепо приседая в смешных поклонах, она каркала и махала крыльями. Затем, деловито оглядевшись по сторонам, начала таскать сучья к большой корявой осине, вероятно, собираясь свить на ней свое уродливое гнездо. Вожак возмутился: этого еще не хватало. Он выгнул мощную шею, выпятил грудь и двинулся на белую ворону, угрожающе зашипев.
Кира растерялась: она была так похожа на белых птиц и радовалась, что нашла свою стаю. Но огромный снежный красавец яростно набросился на нее. Кира даже взлететь не успела, когда вожак ударил в плечо сильным крылом. Ворона покатилась кубарем, а лебедь гнал непрошенную гостью, угрожая убить. Еле-еле она смогла подняться на крыло и, неровно, припадая влево и ухая в невидимые воздушные ямы, улетала прочь от болота, где хотела остаться навсегда и чуть было не осталась там навечно — гнить среди кочек под ласковыми лучами доброго солнца.
***
Сережа посмотрел в окно: вечерняя заря окрасила горизонт в алый, беспокойный цвет.
— Мама, ворона опять прилетела!
Инна глянула — правда, диковинная птица-альбинос сидела на заборе, странно сгорбившись. Услышав крик человека, она попыталась взлететь, но помешала боль в искалеченном крыле. Она плюхнулась на землю и закрутилась на одном месте, путаясь и калечась еще больше. В таком состоянии вороне жить оставалось до… первой кошки. Инна быстро накинула на себя куртку и выбежала во двор.
Птица попыталась от нее бежать, она, смертельно напуганная, каркала и хлопала крыльями. Инна медленно приближалась к бедняге, ласково бормоча успокаивающие слова. Ворона забилась под забор, но женщине удалось ее схватить.
Кира пыталась клюнуть человека в глаза, кричала и мотала головой. Но женщина держала ее крепко. Потом… Кира плохо помнила, что с ней происходило. Очнулась она в странном месте, огороженном деревянной оградой. Боль в плече затихла. Кира оглянулась и увидела плошку с водой, а рядом — миску с чем-то очень вкусным. Она попила и поела. А потом ворона увидела напротив себя, за решеткой, несколько пар огромных, блестящих глаз.
Сережа и Валя с интересом разглядывали удивительную ворону.
— Мама, а правда, хорошо, что от Сени клетка осталась?
Инна устало улыбнулась. Доставила эта красотка ей хлопот: ветеринар вправил птице выбитое крыло, но отпускать ее на волю не советовал.
— Альбиносы в природе не выживают, к сожалению, — говорил он, осматривая Киру.
Во дворе остался большой вольер после журавля Сени, которого Инна выхаживала два года назад. Сеню она подобрала в поле, всего израненного. Пришлось мастерить специальный вольер для крупной птицы. Сеню удалось вылечить, а осенью он, измучив соседей тоскливыми криками, был выпущен на волю и улетел. Клетку Инна разбирать не стала — мало ли что. Вот случай и представился…
Кира вскоре привыкла к своим «тюремщикам». Кормили сытно, подолгу разговаривали, пытались погладить пальцами ворону по голове. А потом женщина открыла клетку. Кира осторожно вышла из нее, постояла на пороге, забавно наклонив голову. Убедившись, что ей ничего не угрожает, два раза каркнула и улетела.
Сережа и Валя плакали, не желая расставаться со своей любимицей. Каково же было их удивление, когда вечером они обнаружили ворону, сидевшую на подоконнике и что-то бормотавшую на своем птичьем языке.
Так и повелось: утром Кира улетала на волю, а вечером всегда возвращалась. Всю зиму она прожила в доме с семьей. Инна замучилась прятать от хитрой питомицы ложки, вилки и новогоднюю мишуру — все блестящее Кира утаскивала в вольер. Там она могла часами сидеть и передвигать клювом украденные безделушки. Долгими зимними вечерами Сережа сидел напротив вороны и учил ее говорить, где-то вычитав о феноменальном уме этих птиц. Он раз по сто проговаривал Кире ее имя, пока мать, раздраженная болтовней сына, не гнала его в кровать.
Весной, когда на землю вновь сошло благодатное тепло, а снег стал пористым, неопрятным и грязным, ворона ни с того ни с сего гаркнула:
— Киррра, мирр, трррруд, Серррежа!
Все весело захохотали. Кира расправила крылья и вылетела в раскрытое окно, на волю.
— Агитировать граждан отправилась, — фыркнула Инна и опять рассмеялась.
Дети дружно вторили матери.
–
(с)2022 Анна Лебедева
