Жители Южной Аравии, пишет ал-Мас’уди, особенно оманцы, были искусными корабелами и опытными мореходами. Суда свои строили не только в Омане, но и в Индии. Загружали их товарами индийскими, и с попутными ветрами возвращались в родные гавани и порты.
В своем знаменитом сочинении «Золотые копи и россыпи самоцветов» ал-Мас’уди рассказывает, что торговцы и владельцы судов из Омана везли в Багдад и Дамаск специи и самоцветы из Индии и с Цейлона, шкуры «красных леопардов» (из них мастерили седла), «панцири черепах» и «клыки слонов» (бивни) из Африки. И все эти «товары дорогие» шли в земли Халифата, по его словам, в «огромном количестве». На рынках самого же Омана и особенно соседнего с ним Адена широким спросом пользовалась ад-дурра (просо), которую завозили из владений зинджей (из Африки).
Из свода рассказов мореходов Южной Аравии, представленных в книге «Цепь историй» Абу Зайда Хасана ас-Сирафи (ум. 979), известного собирателя сказаний об арабских путешественниках и мореплавателях, следует, что оманцев, наведывавшихся в земли зинджей морем и торговывших с ними финиками, они называли «счастливыми людьми» из «царства финиковых деревьев». Финики и сладости, приготовленные из них, зинджи обожали, и потому «лакомства оманские» обменивали на товар свой с превеликим удовольствием.
Передвигаться по по морю ал-Кулзум (Красное море), повествует ас-Сирафи, было непросто – из-за множества коралловых рифов в нем. Но мореходы-южноаравийцы хорошо знали «карту рифов» и календарь «противных ветров», и хаживали туда безбоязненно.
Именитый арабский географ, или «землеописатель», как его величали арабы Южной Аравии, Шамсуддин [Шамс ад-Дин] Мухаммад ибн Ахмад ал-Мукаддаси (945–991), автор труда «Лучшее разделение для познания климатов», сообщает, что самыми известными в его время торговыми городами-портами Омана считались Сухар (Сохар) и Маскат. Первый из них он именует «сокровищницей Востока», «преддверием Китая», аравийским центром торговли китайским шелком и фарфором. О Маскате говорит как о «пристанище купцов», городе неповторимых по колориту рынков и «восхитительных окрестностей».
Практически также писал об Омане и почитаемый среди арабов Аравии персидский поэт и мыслитель Абу Мухаммад Муслих ад-Дин ибн ‘Абд Аллах Саади Ширази (1210–1291). О Сухаре (Соха-ре), одном из древнейших городов Омана, отзывался как о «месте сосредоточения богатств и сладостей жизни», а о Маскате – как о «граде мореходов и корабелов».
Крупным центром кораблестроения прошлого характеризовал Древний Оман и автор «Перипла Эритрейского моря».
Оставил воспоминания об Омане и ряде других мест в Прибрежной Аравии бывавший там (1272) великий венецианский путешественник Марко Поло (ок. 1254–1324). В своей широко разошедшейся по миру «Книге о разнообразии мира» он упоминает, в частности, о Зафаре и Калхате. Называет их одними из самых знатных городов Южной Аравии того времени. О древнем Зафаре пишет как о «городе большом и красивом». Ежедневно приходило и бросало якорь в «пристанище зафарском», сказывает он, «кораблей купеческих множество, отовсюду и с товарами разными». Вывозили же купцы на судах своих из земель Зафара, где «ладану много», благовония аравийские. «Бойкой стоянкой для судов» по пути из Индии в Персидский залив выступал, по его словам, древний Калхат. Славился он гаванью удобной и портом отменным, откуда «специи и другие товары индийские» шли в города и деревни, располагавшиеся вдали от побережья. Везли из Калхата в Индию, рассказывает он, лошадей чистой арабской породы. И от товара того имели купцы «прибыль большую», и «состояния огромные» делали, ибо продавали они там «коня хорошего за 100 серебряных монет и дороже»[1].
Город этот, именитый некогда и богатый, говорится в сводах «аравийской старины», пришел в упадок из-за сильного землетрясения, и больше не поднялся.
Повествуя о сборе ладана в землях Южной Аравии, в том числе и в нынешнем оманском Дофаре, Марко Поло отмечает, что «деревья ладаноносные» по размеру небольшие – с «маленькие елки». Что надрезали их ножом, «во многих местах», и что через надрезы эти и проступала наружу камедь благовонная. Собранные жителями тех мест и доставленные на рынки благовония аравийские, сообщает Марко Поло, расходились оттуда, с караванами торговыми и судами купеческими, по всему белу свету, и приносили правителю тамошнему «доход большой».
Обратил внимание Марко Поло и на обилие рыбы в том крае. Большую рыбу местные жители разрезали на куски, сушили и ели, «как сухари». Мелкую же сушили, толкли в ступах и добавляли в корм скоту, а также удобряли ею сады и огороды[2].
Ведя речь о торговле края, упомянул Марко Поло и о вывозимой оттуда амбре (продукт внутренней секреции кашалотов), широко применявшейся в прошлом в странах Арабского Востока в медицинских целях и в парфюмерии. С помощью амбры «мастера ароматов» придавали духам «стойкость», как тогда говорили.
Посетил Марко Поло и легендарный Старый Ормуз (континентальный, на персидском побережье), один из центров мировой коммерции прошлого, «большой и славный город у моря». К сведению читателя, на протяжении более 240 лет (с 1261 по 1507 гг.) Ормуз (сначала континентальный, а потом островной) владел и некоторыми землями в Омане, в том числе портами Калхат и Сухар (Сохар), которые активно использовал в торговле с Индией и народами бассейна Персидского залива. Поскольку жара в тех местах стояла «сильная, невтерпеж», свидетельствует Марко Поло, то и обиталища свои люд тамошний строил со «сквозняками» (ветряными башнями-ловушками на крышах домов), и так охлаждал их[3].
Не обошел вниманием земли Омана в своем знаменитом географическом сочинении «Таквим ал-булдан» («Упорядочение стран») и именитый сирийский принц Абу-л-Фида’ (1273–1331), известный арабский историк и географ. Страна Оман, рассказывает он, обжитая ‘аздами, богата финиковыми пальмами и другими фруктовыми деревьями, рыбой и животными. Есть там красивый город Маскат «с гаванью, в которой кишмя кишат суда из Синда [Южного Пакистана] и Хинда [Индии], Сина [Китая] и страны Занджав [Африки]». Много на рынках тамошних купцов иноземных и торговых лавок богатых; есть среди них и такие, полы в которых устланы листами из бронзы[4].
Поведал Абу-л-Фида’ и о сокотрийском алоэ, пользовавшимся у заморских торговцев «повышенным спросом». Повествуя о Сокотре, упомянул о его «чудесном источнике» пресной воды, к которому непременно наведывались все посещавшие остров тот мореходы. И все потому, что вода из него, как гласило одно из поверий арабов Южной Аравии, «увеличива ум человека» и «разум его крепила»[5].
