шли к ней со своими бедами и нуждами.
Пожаловались они однажды на волостного писаря[5] Сушкевича — мол, вконец замучил поборами. Дмитриева возьми да и напиши о плутнях писаря в «Саратовский листок». Корреспонденцию напечатали, Сушкевича за жульничество слегка пожурили. Только и он в долгу не остался: отправил по начальству форменный донос на учительницу — настраивает-де мужиков против законных властей.
Пришлось перебираться из слободы в другое село, Еловатку. А тут весна наступила, всё население Еловатки вышло в поле, школа опустела. Девушка вернулась в Балашов, собираясь готовиться к экзаменам на врачебные курсы.
Педагогическая карьера закончилась для Дмитриевой навсегда. Но недаром говорят, что впечатления молодости — наиболее яркие и живучие. Позднее на страницах произведений Дмитриевой часто будут появляться сельские учительницы и школяры.
Таков знаменитый рассказ «Малыш и Жучка», выдержавший с 1896 года по сию пору более двадцати изданий. Несколько поколений читателей наслаждались этой бесхитростной и трогательной историей о мальчугане, по прозванию Малыш, и его смышлёной собаке Жучке, которая спасла хозяина от неминучей смерти.
Перед глазами писательницы, когда она работала над рассказом, вставали образы почти двадцатилетней давности, весёлые забавы песчанских учеников, непосредственных и озорных, как все ребятишки. На память приходило и другое: поголовная нищета слобожан, лепёшки из отрубей вместо хлеба, зимняя стужа, от которой не оберегала ветхая одежонка.
Но сильнее голода и холода — человеческая взаимопомощь, выручка, верность в дружбе. Произведение Дмитриевой удивительно светлое по настроению. Автор как будто внушает: посмотрите, что за славное существо этот Малыш, как тянется он к знаниям, как отзывчив! Такому, когда он вырастет, по плечу будет любое дело.
В. И. Дмитриева рассказывала о себе: «…Всё детство моё протекло в деревне, и первою школою моей была деревенская улица, а учителями были серые деревенские люди и угрюмая нужда».
Впервые в стране из крестьянского рода вышла женщина-писательница. Весь свой талант, унаследованный от народа, Дмитриева вернула ему с лихвой. Главными героями многих её книг стали простые труженики, что кормили хлебом всю Россию-матушку. С особой симпатией и даже нежностью рисовала Дмитриева милую сельскую детвору.
Вот перед нами сирота Ганька из рассказа «Волчонок». Невыносимое у неё житьё. Вечно недоедает, ходит в обносках; достаётся ей и от тётеньки Прасковьи, и от шалунов-мальчишек. И прозвище-то противное придумали — Волчонок. А какой же Ганька Волчонок, если её сердце открыто настежь для доброты и ласки!
Только «маленький человечек» Алёшка тянется к своей няньке. А вот тётенька Прасковья зря обижает сироту, попрекает каждым куском, наконец, выгоняет из дому. Однако Ганька понимает: не всегда тётенька Прасковья была сердитой да ворчливой. Такой её сделала забота о хлебе насущном, постоянный страх, как бы не пришлось по миру идти, милостыню под окнами просить.
Но даже очерствевшую душу тётеньки Прасковьи потрясает решимость девочки, бросившейся в огонь за Алёшкой. Вот вам и Волчонок!
Потому и нравятся писательнице дети, что их чувства не испорчены, а поступки искренни. Подчас не детям следовало бы брать пример со взрослых, а наоборот — взрослым с детей. Не прояви Ганька такой отчаянной смелости, пропал бы «маленький человечек». Какой урок благородства преподала она трусоватым и нерасторопным «дяденькам»!
Кое-кто скажет: такого случая, наверное, не было, Дмитриева всё придумала. Но, согласитесь, если и придумала, то неплохо: ведь мы верим в происходящее, словно на наших глазах Ганька совершает свой подвиг. А впрочем, эпизод этот вполне мог произойти и в действительности. В былые времена летом в деревнях нередко возникали пожары, выгорали целые селения. Ребятишки в такие трагические минуты зачастую проявляли исключительное мужество.
С осени 1878 года В. И. Дмитриева занимается в Петербурге на врачебных курсах. Её квартира скоро делается приютом для тех, за кем охотилась царская охранка, и местом хранения запрещённой литературы. Сама курсистка лекциям профессоров предпочитала секретные сходки, где велись жаркие споры о способах борьбы с самодержавием. Как-то раз в доме, где собирался кружок передовой молодёжи, Дмитриева встретилась со студентом Александром Ульяновым, старшим братом В. И. Ленина, тоже революционером.
Жилось нелегко. Земская стипендия из Балашова почему-то запаздывала. Не на что было купить снадобий в аптеке, когда свалил брюшной тиф; спасибо, товарищи поддержали. Пришлось и поголодать. Очень кстати оказался подсобный заработок: несколько рассказов Дмитриевой появилось в печати и было принято публикой доброжелательно.
С этого времени и вплоть до 1917 года имя В. И. Дмитриевой не сходит со страниц столичных журналов. Оно становится популярным среди русских читателей.
Окончив курсы, Дмитриева почти двадцать лет проработала доктором в разных сёлах. Каких только картин не перевидала Дмитриева в своих скитаниях! По обязанности «эпидемического» врача посетила вымирающие деревни Воронежской губернии, где тиф и холера косили жителей направо и налево. Насмотрелась и надрывающих сердце сцен, когда в мучениях погибали дети, вовсе беззащитные против хвороб.
Какое лекарство она могла предложить этим горемыкам? Как писательница Дмитриева прозрачно намекнула, что есть одно, зато безотказно действующее лекарство — свергнуть основанный на грубой силе царский режим. Кстати, картины крестьянских выступлений, стычек с войсками, жестокого усмирения бунтовщиков часто встречаются в различных произведениях Дмитриевой.
Из рассказов, составивших «Заметки земского врача», наиболее примечателен «Больничный сторож Хвеська».
Редкостное обаяние исходит от непритязательной деревенской девчонки Хвеськи (то есть Федосьи), на удивление сообразительной и трудолюбивой. Она прямо-таки горит желанием делать всё быстро и сноровисто. Всего только сторож при земской лечебне, Хвеська стоит гораздо выше жадного, расчётливого фельдшера Кудакина и некоторых других взрослых. И особенно нам нравится в Хвеське неудержимая тяга к грамоте, к книге.
Дмитриевой удалось показать через характеры деревенских детей пробуждение в крестьянстве новых возможностей. Из забитой деревенской толпы начинают выдвигаться яркие люди вроде Хвеськи. У них есть чувство собственного достоинства и готовность потрудиться для лучшей жизни.
Дмитриева сама принадлежала к этой даровитой молодой поросли, и ей было отрадно видеть, как неумолимо проникает свет знания в глухие, медвежьи углы. «Сколько таких огоньков рассеяно по Руси!» — многозначительно восклицает писательница.
Когда Дмитриева оканчивала Тамбовскую гимназию, на Балканах вспыхнула война с Турцией. То была освободительная война. Русские люди пришли на помощь болгарским братьям, стонавшим в продолжение пяти веков под пятой турецкого владычества. На горных вершинах Шипки, в полях под Плевной, Пловдивом, Софией остались могилы русских солдат. Много крови пролилось тогда за независимость Болгарии.
Молодёжь охватили патриотические настроения. Студенты Петербурга, Москвы, Казани записывались добровольцами в действующую армию. Курсистки бросали учёбу, оставляли семьи и шли сёстрами милосердия в полковые лазареты.
Так поступает и курсистка Юрьева из рассказа Дмитриевой «Мама на войне». Она покидает привычный
