Рольф, давай делом занимайся. Да по тише. Или тебе мало было? — смешливо одернул его второй голос.
— откуда ж я знал, что она, — еле расслышала…
— откуда, откуда. Головой думай, дурень. Иномирцы ордена всегда с секретом. Иль ты мастера Рауля в академии не слушал? И зачем ты его только к себе в оруженосцы взял? Ему еще пару лет колпак носить надо.
Любопытство взыграло во мне, потому открыла глаза.
Я полулежала, полусидела на изогнутой тахте, укрытая до подбородка огромной пушистой шкурой в самой настоящей палатке. Знаете, такие большие, военные. Посередине кованый очаг, столбики, поддерживающие высокий полог. Стол с картами, стулья, подставки для оружия, щит невдалеке, манекен. Только вместо факелов пространство освещали парящие в воздухе шары света. У предполагаемого мною выхода обложившись металлическими частями сидел юноша с подбитым глазом и натирал каким-то составом часть доспеха. Соломенного цвета волосы, торчащие в разные стороны, смуглая кожа, зеленая рубашка, закатанная до локтей и кожаный дублет. На вид ему лет семнадцать не больше.
Все убранство и необычность ситуации меркло перед картиной, что открылась мне, стоило чуть сместить взгляд вправо. Испытывая на прочность походный стул, полулежа на нем с бутылкой в руке сидел он. Тот самый крылатый мужик.
Вот кто он, тот скульптор, тот создатель, что задумал такое творение. Да его можно часами просто рассматривать. Как картину Айвазовского или статуи Микеланджело. Он бесподобен, невероятен. Он идеален.
Испещренное разнообразными шрамами тело идеальных пропорций, на котором были надеты разве что короткие черные штаны до колена. Откинув голову на спинку стула, он с силой сжимал челюсти, так что желваки пускались в пляс. Глаза под темными, как ночь бровями с опушкой из загнутых вверх ресничек были закрыты, а темные чуть волнистые пряди были откинуты со лба. Так часть лица, что была мне видна, имела несколько пересекающихся шрамов. От виска по скуле к ровному идеальному носу, от внешнего угла глаза крест накрест до уха и от уголка соблазнительных и аппетитных губ до подбородка. Напряжение в позе говорило о тех усилиях, что он прилагал для того чтобы терпеть боль. Ведь сидящий ко мне спиной по-турецки у его ног блондин споро зашивал рану на боку этого идеального мужчины.
— глотни еще, — тихий приказ, — еще три стежка. Все бы ничего, но Рольф прав. Они действительно подготовились к схватке с тобой. Этот яд замедлит твою регенерацию и физическую и ментальную.
Вместо ответа этот идеальный мужчина лишь отхлебнул еще из бутылки, даже не поморщившись и не открывая глаз. Чем больше я его рассматривала, тем больше мне хотелось провести пальцем хотя бы раз по всем шрамам, всем отметинам на его теле. А уж как орало мое либидо, лучше вообще молчать. Я простила ему свое плечо. Плевать, плевать!
Время шло, лекарь, а это был именно он, работал споро и со знанием дела. Зашил, помазал чем-то, наложил повязку и стал собирать вещи в саквояж, что стоял рядом.
— Мир, не спеши.
Хорошо, что я лежу, от одного тембра голоса можно инфаркт заработать. Мужчина вам надо в специальном телефонном сервисе работать. Три слова, а я готова на все.
— что? — озадачился блондин.
— наша гостья уже давно проснулась и терпеливо дожидается пока ты закончишь меня штопать и посмотришь ее плечо, — пророкотал крылатый, повернув голову и взглянув мне прямо в глаза.
Как там, в книжках пишут? Сердце пропустило удар? Нет. Фигня все это. Я просто икнула. Громко так.
Сражена на повал. Такой сексуальностью, такой харизмой. Дайте, дайте! Заверните! Заверните! Мое! Хочу! МОЕ!
— О! — отозвался оказавшийся в два счета рядом блондин, — Привет! Я Мириаль. Я лекарь, позволь осмотреть твое плечо.
Нет, этого белобрысого не хочу! Того заверните! Того! Того!
Его слова звучали как тот самый белый шум, на который ты не обращаешь внимание. Ведь просто в этот момент я тонула в лазури глаз с вертикальным зрачком. Но быстро очнулась, когда с меня стали стаскивать шкуру и кожу захолодил воздух. Я что? Голая?
Оторопело перевожу взгляд с своей обнаженной кожи на блондина, снова на кожу. А он все тянет и тянет вниз одеяло, еще чуток и все тут рассмотрят мои прелести. Вот двое для этих прелестей точно лишние, одному можно и нужно остаться. Неловкая пауза закончилась хорошо поставленным ударом целой руки в целюсть блондина.
— ру-ки у-бе-ри!
Потирая ушибленную скулу блондин, широко улыбаясь, отодвинулся, но не далеко.
— какая боевая. Ладно. Еще раз. Я Мириаль, лекарь. Можешь звать меня просто Мир. Я хочу помочь тебе и посмотреть твое плечо. Ты попала в наш мир Эрстерн в разгар сражения. Видимо адепты ордена ошиблись с координатами выброса. И ты попала не в храм призыва, а на поле боя в десяти лигах от него. Деймон немного не рассчитал сил и повредил тебе плечо, убирая тебя из зоны атаки. Я срастил кости и наложил повязку. И теперь, когда ты проснулась тебя надо осмотреть. Понятно?
— сколько я спала?
— пару часов, в более длительный сон я не смогу погрузить. Резерв под исчерпался.
— почему я голая?
На самом деле на мне оставались еще трусики, но это чудо персикового цвета с рисунком мультяшной мордочки одеждой наврятли можно назвать.
— ну…. — отвел он взгляд.
— ну? — передразнила его с вопросительной интонацией.
— ты была вся в крови и грязи. Надо было осмотреть тебя на предмет других повреждений, — улыбнулся он, а я пыталась упорно убедить себя воспринимать этого милашку с острыми ушками как врача, — на определенном этапе ты ясно дала понять, что к осмотру и прочим процедурам допустишь только врача. Так что раздевал тебя я.
Яркая и такая искренняя улыбка расположила к себе и кажется я начала успокаиваться. Что-что, а успокаивать он умел.
— и где теперь моя одежда?
— я сжег ее.
— что?!!!
— она была пропитана кровью, слизью и прочими радостями ближнего боя с болотными гоблинами. Вещи не отстирать даже магией, — пожал он плечами, копошась в своем саквояже. Достал ножницы и несколько пинцетов разного размера, разложил все на белом полотенце у меня на коленях и поднял васильковые глаза на меня, — теперь можно посмотреть плечо? Больно не будет, обещаю.
Бросив быстрый взгляд на замершего оруженосца и тяжело дышащего крылатого, что снова закрыл глаза и приложился к бутылке, кивнула. Попыталась сесть, но мягко надавив Мир дал понять что этого делать не стоит.
— Мир, — позвала я через какое-то время.
— м? — он сосредоточенно снимал повязку.
— ты же меня вылечишь?
— угу.
— мне бы одежду. Не одолжишь?
— вообще местной одеждой тебя должны
