развесил, — слезно проговорила бабушка и, глянув на деда, рявкнула, — говорила тебе утонешь!
Дед молча отмахнулся.
— Кому ж их беспутные продам? — удивился Касьян, — без чар за них и полкопейки не дадут.
— Так и ты чего присочини, — хитро ответила бабушка, — скажи, мол, будешь в них по лесу ходить — грибов наберешь с три корзины; а грибов у нас столько что хоть голым ходи. Так и обман не раскроется.
— Ладно, давай сюда, — нехотя согласился Касьян.
Дед поворчал и снял сапоги. Касьян принял награду, обтер об траву и, распрощавшись отправился дальше.
* * *
Лесная дорога кончилась — показались городские избы — высоченные аж в три этажа. Людей полно кругом — все важные пестрые.
Подошел Касьян к резным ярмарочным воротам. Перед ними Кощей на стуле сидит носом клюет.
— Здорова, Кощей!
— И тебе, Касьян, не хворать, — встрепенулся Кощей.
— Чего это ты тут сидишь?
— Чего, чего. За порядком на ярмарке слежу.
— Ну и как, не озоруют?
— Некому, — взгрустнул Кощей.
— Это как так?
— Закрыта ярмарка, — хмуро выдохнул Кощей.
— Ну!
— Вот тебе и ну…
— И когда ж откроется?
— Когда Емелька с Филимошкой угомонятся. Царь то с царицей давеча за моря отправились — мир поглядеть да себя показать. А сыновьям править наказали в свое отсутствие: каждому по полцарства. Да только вот ярмарку братцы никак поделить не могут. Емелька говорит: — «Я умный, а ты обалдуй — потому моя ярмарка и мне с купцов подать получать». А Филимошка ему: — «Я умный, а ты обалдуй — значит и ярмарка моя». Вот и закрыли они ее пока не договорятся.
— И когда ж царь вернется?
— Поди знай.
— Некогда мне дожидаться пока образумятся братья, — нахмурился Касьян, — сам к ним схожу, попробую спор уладить.
— Сходи, Касьян, — всплакнул Кощей, — а то со скуки скоро помру хоть и бессмертный.
* * *
Пришел Касьян в царскую избу. Спорили братья.
— А ну вставай, Филимошка, — прикрикнул Емеля — кудрявый да толстый, — моя очередь на троне сидеть!
— Не встану! — огрызнулся Филимон — такой же кудрявый да только худой.
— Здорова, братцы, опять спорите почем зря?
— Наше дело царское, хотим и спорим! Чего тебе, Касьян? — нахмурился Филимон.
— Зачем явился? — прикрикнул вдогонку Емеля.
— Я, братцы, хоть и не силен в делах купеческих, но и без того разумею что не видать вам подати пока ярмарка закрыта.
Почесали головы братья.
— Вот что, — продолжил Касьян, — надо вам решать скорее кто из вас больше достоен ярмаркой управлять.
— И как же решать то? — нетерпеливо протараторил Филимон.
— Давай, Касьян, научи, — поддержал Емеля.
— Да как, как…, — задумался Касьян, — вот сапоги для того и сгодятся.
— Чего ж ты нас за дураков держишь? — разгневался Филимон.
— Неужто над царскими сыновьями потешаться вздумал? — надулся Емеля.
— Делов мне больше нету, — отмахнулся Касьян, — сапоги то не простые — зачарованные!
— Ври больше! — хором проговорили братья.
— Истину говорю! Вот тебе, Филимон, левый, а тебе Емеля, стало быть, правый. В поле пойдем. Кто из вас дальше сапог закинет — тот и победит. Таковы уж сапоги: сил дают только тем, кто достоен больше.
Поверили братья. Вышли вместе с Касьяном в поле. Кругом трава зеленеет, бабочки летают, ветерок с одуванчиков пух сдувает.
Размахнулся Филимон — далеко сапог улетел. Размахнулся следом Емеля и тоже не оплошал.
Подошли братья к сапогам; те рядышком лежат да так что и не понять чей дальше улетел.
— Чего же это, Касьян, за петрушка? — раздосадовался Филимон.
— Не таков уговор был! — грозно прибавил Емеля.
— Выходит не подвели сапоги, — ответил Касьян, — обоим вам сил равных дали; значит оба вы, братцы, достойны подать с купцов ярмарочных получать, — ты, Филимон, в четные дни получай, а ты Емеля, стало быть, в нечетные.
Повеселели братья.
— Ну, Касьян, хоть и лентяй ты каких свет не видывал, а чего выдумал! — обрадовался Филимон.
— Выручил ты нас, — выдохнул с радости Емеля, — значит полагается тебе награда. Чего ж тебе хочется?
— А отдайте мне «Чудо-агрегат» самоходный — тот, что вам кузнец смастерил. Уж больно, говорят, дивная штуковина, а мне в хозяйстве помощь будет.
— Ох и лентяй же ты, Касьян! — весело пожурил его Филимон.
— Лодырь и есть! — рассмеялся Емеля, — да так уж и быть, прикажем чтоб к избе твоей приволокли. Ступай теперь, надо нам с Филимошкой и о царских делах потолковать.
Вернулся Касьян домой. Прилег на сеновал, подложил руку под голову и уснул своим крепким лентяйским сном.
