Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
что папа сказал, что надо считать только ночи, да и то не все, а те, когда снятся цветные сны. Тогда мечта сбудется.
— Папа твой всегда что-нибудь этакое придумает. Мамы нет, так он тебе свой романтический запал выдает. Небось, последние деньги на эту рыбину спустил? Сколько вас учить уму — разуму? — проворчала Нина Дмитриевна.
Васька, осмелев от возмущения, уже громко сказал:
— Дельфин вовсе не рыба! Всегда ты ругаешься, бабушка!
— Мам, и вправду хватит тебе ворчать, — миролюбиво сказала Наташа.
Васька не унимался:
— Мама, а тебе какие сны снятся?
— Конечно цветные: красивые и сказочные.
— Как у деда на картине? — вспомнил Васька о висящей в спальне родителей картине, нарисованной покойным дедом, отцом Василька.
— Ну, наверное, приблизительно такие
— А какого цвета во сне больше? У меня синего, как море. А у тебя?
— А мои сны пестрые — прижала к себе сынишку Наташа.
— А как это — «пестрые»?
— Красно-зелено-желтые, — засмеялась девушка.
— И оранжевые, — добавила она, распахнув тумбочку.
— Ух ты, столько мандаринов!
— Выгребай, — подала сыну освободившуюся от снеди сумку Наташа
— Хватит байки травить, людям отдыхать мешаете, — Нина Дмитриевна улыбнулась соседкам Наташи по палате. — Пойдем уже домой, мореплаватель, — подхватив сумку с мандаринами и потянув за руку возмущающегося внука, она заспешила к выходу.
* * *
В ожидании вечерних процедур девушка сбегала на пост старшей медсеестры и позвонила подруге Светке. Она попросила, чтобы ее муж Сергей, а по совместительству кум Наташи, заехал за ней вечером на машине. Не тащиться же ей через весь город в больничном халате и тапочках.
В семь часов, обвязав пуховым платком, доставшимся от бабушки, живот и поясницу, Наташа заспешила к машине Сергея, нетерпеливо сигналившего под окнами больничной палаты.
— Привет, кум, — с разбега чмокнула она мужчину в небритую щеку. — Как жена, детишки?
— Да я их сейчас вижу раз в семь лет в обед, — раздраженно ответил Сергей, — то в шахте сижу, то баранку кручу.
Начиная с ранней весны, как только с дорог сходил ледяной покров, муж Светки на своем жигуленке начинал, как он чопорно выражался, заниматься частным извозом, а поросту — нелегально таксовать. Сначала отрабатывал в шахте свою смену, а потом катался, сколько физически мог выдержать, из рабочих поселков в центр города. Пассажиры всегда находились, ведь автобусы в рабочие смены были битком забиты. Разумеется, сильно уставал, недосыпал, поэтому был часто в недобром расположении духа.
— Серега, я знаю, что ты зол, но давай свернем на Свердлова, к матери, я Ваську заберу.
— Да ладно тебе зверя из меня делать, — подобрел кум, — Как там наш ребятенок?
— Да ничего. Растет твой крестник с мечтами о море. Вот никак не выберемся третий год кряду. То отпуска не совпадают, то денег нет, то погоды, то больница, вот, не пускает. А сегодня он рассказал мне, что Василек велел ему сны цветные считать, чтобы не меньше десятка в арсенале набралось. Тогда, якобы, мечта о море сбудется.
— Вот, кум дает! Как — то сложновато он объясняет ребенку взрослую несостоятельность.
… Вскоре Наташа торопливо впихнула полураздетого Ваську на заднее сидение. Туда же последовал огромный надувной дельфин, который закрыл все заднее стекло машины, окончательно испортив настроение и без того издерганному Сергею.
***
Вскоре их взгляду открылся новый микрорайон города — огромный жилой массив с несуразной архитектурной планировкой. Ни улиц тебе, ни кварталов, ни дорог здесь невозможно было отыскать. Бессистемно разбросанные крупнопанельные дома к тому же были похожи друг на друга, как близнецы-братья. Отыскать нужный дом по каким-либо особенностям, ориентировкам или приметам было невозможно.
Несмотря на то, что микрорайону было уже несколько лет, транспортного сообщения с центром города он до сих пор не имел. Люди ходили за покупками, за справками и другими нужными бумажками «в цивилизацию» по узким, проторенными людьми тропинкам и размытым грунтовым дорогам.
Этот массив вырос на огромном пустыре за городом с прозаическим и вместе с тем лаконичным названием, отражающим основной род деятельности населения, вернее, продукт этой деятельности. Здесь добывали антрацит — «черное золото» — лучший сорт каменного угля. Не надо быть геологом, ученым и горным рабочим, чтобы отличить его от других видов угля. Обычный человек сразу определит его по ярко выраженному черному цвету с металлическим блеском. В народе его называют «горячим», потому что он отличается самой большой из всех видов угля теплотворной способностью. Антрацит побеждает по своему составу каменный и бурый уголь и является самым старым, а значит, и самым дорогим. Словом, король угля!
Город с яркой промышленной историей, обязанной антрациту, лежал в живописной степной местности, изрезанной горными отрогами, балками, буграми и речушками, недалеко от границы с Россией. Он был сравнительно небольшим, центр его можно было обойти пешком за несколько часов. Окрестности города были представлены жилыми поселками ныне работающих и уже давно выработанных шахт. Возникший на месте рабочих поселков старых угольных рудников, он и ныне состоит из отдаленных друг от друга шахтерских селений. Это город работяг, в котором главными достопримечательностями, к которым водили туристов, были памятники шахтерскому труду.
Несмотря на множество шахт, месторождение, возникшее в отрогах горных хребтов Донецкого кряжа, не истощалось. В начале 90-х годов в эксплуатацию здесь была сдана еще одна шахта, которая возводилась много лет, как важнейший народнохозяйственный объект, приобретя статус ударной комсомольско — молодежной стройки, Это была одна из лучших традиций комсомола, которая вовлекала в общее дело преобразования страны миллионы юношей и девушек.
В этот городишко Донбасса еще во времена строительства шахты-гиганта потянулась по комсомольским путевкам и без них молодежь из всех уголков Союза. Привлечь рабочую силу на важный объект государство решило жильем, сделав абсолютно правильный расчет. Микрорайон был неким прообразом молодежных жилых комплексов. Строители, проходчики, грозы (горнорабочие очистных забоев) и рабочие других специальностей получали квартиры за считанные месяцы со дня приезда и оформления на работу, второпях перевозили сюда семьи и обживались.
А дома все строили и строили. Чего еще желать молодежи? Кто приехал один, старался быстрее найти пару, ведь квартиры давали только семейным, а холостяки лишь обеспечивались общежитием. Так что, девушки в городе в девках не засиживались, невесты были нарасхват.
Ордера на квартиры выдавались практически ежемесячно. Средний возраст жителей микрорайона составлял 25–30 лет.
Кроме домов близнецов, которые вскоре стали называть пренебрежительно «курятниками», в жилом массиве ничего не было. Только магазин, который «уцелел» после сноса домов небольшого участка частного сектора, мешающего строительству. Он стоял на огромном пустыре в окружении котлованов, огромных насыпей земли, песка, щебеня, и просматривался из окон всех новоселов. Добраться
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
