Янка и сейчас, сидя в машине, не могла понять, кому в голову пришла эта идиотская идея – поехать на праздники домой. И, главное, зачем? Видимо, они с Дэвидом что-то надумали вечером накануне, но что именно, Янка в упор не могла. вспомнить
Задумавшись об этом, она не заметила, как машина остановилась. Из мира собственных мыслей её вырвал свист водителя и холодное, совсем не услужливое:
– Приехали.
Янка выглянула в окно.
– И что это за хрень?! – спросила она. – Я на Воробьёвы просила.
За окнами простирался вдаль какой-то подземный гараж – абсолютно пустой.
– Эй, алё? – Янка толкнула водителя в плечо, а уже через секунду ближайшая дверь открылась. Чьи-то руки выволокли её наружу и заломили локоть.
Янка увидела, что оказалась в руках двух мужчин: один, лысый, с татуировкой на черепе, стоял напротив. Он взял в руки сумку и, рванув молнию, присвистнул.
– Ярик, дерьмо!
Того, которого звали Яриком, Янка не видела. Только чувствовала его стальную хватку поверх рукава.
– Уроды! Охренели, что ли?! – Янка дёрнулась, пытаясь вырваться.
Лысый тут же отбросил сумку в сторону и заехал ей по лицу. Потом подцепил подбородок одним пальцем и заставил посмотреть на себя.
– Где наркота? – спросил браток.
Янка похолодела. До неё начало доходить.
– Где трава, я спросил?! – рявкнул лысый, а тот, что стоял за спиной, сильней заломил Янке руку.
– В унитазе, – ответила Янка тихо. Она не боялась – наверное, потому, что не верила до конца, что влипла.
Тот, которого звали Ярик, хохотнул.
– Не смешно! – отрезал лысый и ещё раз так ударил Янку по зубам, что губу пронзила боль и Янка почувствовала на языке вкус крови. – Где наркота, я спросил?!
– Нету, я сказала! Слила!
– Тварь! Охренела?! – Лысый ударил её ещё раз, теперь уже под рёбра. – Я спросил, где наркота!
Ярик почему-то снова засмеялся, но локтя Янки так и не отпустил.
Янку били ещё. Лысый раз за разом задавал один и тот же вопрос, пока Янка не повисла бессильно на руках другого братка, но её всё ещё продолжали бить, пока сознание не подёрнула темнота.
***
Янка пришла в себя в маленькой комнатушке. Руки оказались прикованы к батарее, окно забито досками, а вокруг царила темнота.
Между досок мелькали тени, и Янка заорала, силясь привлечь внимание прохожих. У неё получилось, вот только к лучшему ли это, она понять не успела.
Дверь открылась, и на пороге показались двое. Всё тот же лысый сплюнул на пол и сказал:
– Очнулась…
Янка не хотела на него смотреть. Всё происходящее казалось кошмарным сном.
Она перевела взгляд на другого. Лицо у братка выглядело куда более приятным и казалось Яне знакомым. И, будто отвечая на её мысли, тот, кого звали Ярик, приказал:
– Тита, выйди.
Лысый проворчал что-то неразборчивое и исчез. Ярик подошёл к Янке и уже знакомым движением подцепил её подбородок, заставляя смотреть в глаза.
– Где наркота? – спросил он.
– Я уже сказала, – устало ответила Янка.
– Какая дура может скинуть наркоту в унитаз?! Ты нас за идиотов держишь?!
Янка закрыла глаза и прислонилась виском к батарее.
– Смотреть на меня! – рявкнул Ярик, и Янка невольно открыла глаза.
– Нет у меня вашей наркоты, – повторила Янка. – Ну, дура я, дура! – Голос уже срывался на крик. – Я, мать вашу, была бухая и укуренная! Он подсунул мне сумку, а я как увидела, что внутри, чуть не от страха не сдохла! Погранцы кругом – и я в сортире стою! Ну что вам надо от меня теперь?
Ярик молчал. Истерика явно не произвела на него впечатления.
– Что со мной будет? – спросила Янка уже намного тише.
– Будешь отвечать перед общаком.
– Да что отвечать-то? Что я вам дать-то могу?
Ярик пожал плечами.
– Ты просрала сто косарей. Выплатишь – вали.
– Выплатишь… – Янка представила отца. – Слушай, за меня выкуп могут дать…
– Не дадут.
– Правда, могут: у меня отец – депутат…
– Журавлёв нас послал.
Янка широко распахнула глаза.
– Что?!
Ярик отпустил её подбородок, и Янка бессильно рухнула на пол.
– Сто косарей… – прошептала она. – Да как я их отработаю-то, а?
– Можешь задницей, если больше нечем. А можешь передком.
Дверь скрипнула, и Янка поняла, что осталась одна.
***
Янка никогда не была хорошей девочкой. Она пила, курила и, если говорить откровенно, приторговывала наркотой – сбывала то, что давал ей Дэвид, подружкам по общаге, а выручку тут же прокуривала или пропивала.
И всё же, сколько бы Янка ни вспоминала все подвиги своей бесшабашной юности, понять, что она сделала такого, чтобы оказаться в кругу отмороженных вконец наркодилеров с автоматами, с расквашенным лицом и перспективой «отрабатывать передком», она не могла. Янка вообще не могла представить себе, что будет отрабатывать что-то, и, судя по всему, она была тут такая не одна.
Один из мужиков в кожанках подошёл к ней и потянул за «хвост», отчего её голова запрокинулась. Всмотрелся в глаза.
– И что с неё взять? – спросил он. – Пришей её, Тита, и дело с концом.
– Сто косарей, – отчеканил другой, стоявший рядом. – Капец, Мангуст – красавчик, нашёл курьера.
– Папаше звонили? – спросил тот, что держал Янку за «хвост».
– Журавлёв так палиться не станет, – услышала Янка голос Ярика из-за спины и вздрогнула.
Чиркнула спичка, и Янка уловила слабый запах дыма. Ей и самой адски хотелось курить, но сигаретку ей явно никто не собирался предлагать.
Державший Янку тоже залез свободной рукой в нагрудный карман и, вытащив оттуда пачку «Camel», вытянул из неё губами сигарету.
– И мордашка-то ничего… Вот, реально, в бордель что ли, продать?..
– В бордель её никто не возьмёт, – отрезал Ярик из-за спины. – С такой фамилией – мороки одной…
– А ты её фамилию знаешь? Мне лично она отказалась называть.
– Короче, сосредоточься.
– А чё сказать… У самой-то мысли есть, конфетка? Бабки где будешь брать?
Янка покачала головой и закрыла глаза.
– Пришить её, да и всё, – повторил мужик с пачкой Кэмела.
– До завтра подумай. Одну тему пробью.
Янка покосилась на Ярика. Она уже настолько устала, что ей стало попросту всё равно.
