родной, но долгий шаг,
А гибель ближе и привычней.
В затылок медленно дыша,
Бунтует память ярко, смычно:
«Вернись, сынок, вернись, прошу!» –
И маму крепко обнимаю.
Но вновь чеку сорвать спешу:
Я не вернусь. Я это знаю.
Живите, милые мои!
Мы будем вместе, как и раньше.
В начале лета соловьи
Поют по нам, не зная фальши.
А смог бы я?
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Расул Гамзатов
Листаю медленно картины
Неспящей памяти ночной,
А в черном небе — журавлиный
Косяк усталый под Луной.
Там друг — герой, собой закрывший
Солдат неопытных в бою,
Отец, блокаду переживший
И потерявший всю семью.
Темнеют звезды, будто плачет
Родная, близкая душа.
И прошлое мне тычет сдачу.
Беру ее, едва дыша…
Беру, чтоб ночью наизнанку
Себя всего разворошить,
И снова кверху вздернуть планку,
И рану старую раскрыть.
И в сотый раз вопрос оплаты
Задать себе, чтобы узнать:
А смог бы я вместо комбата
Ребят собою закрывать?
Вкус галстука
Угрюм, похож на человека,
А по губам стекает кровь.
Экспансии арийской ве́ка,
Хатынских дьявольских костров,
Оттуда вновь за жертвой новой,
Обманом душ себе привлечь
Идет “Майн кампф”. Шагает в ногу
С враньем. Растапливают печь.
В горниле — кузница лукавства,
Там плавится из правды ложь.
Ярлык народу в виде рабства
Дают, не ставя ни во грош
Ни тех, кто жизнь свою отдали
Победы ради над врагом,
Ни тех, в блокаду кто страдали
И верен долгу был во всем.
Реванш потомкам рейха нужен,
“Холуем” кличут наш народ.
Ползут предатели наружу,
Им Кремль гнилую душу жжет.
Все громче слышно “Дранг нах остен”,
Россию RUSSLANDом зовут.
Хамят непрошеные гости.
Второй Нюрнбе́рг их ждет на суд.
Открытой битвы избегая,
Протесты делают внутри,
Подростков глупых соблазняя
Тем, что на деле — пузыри.
Велик народ большой России!
Он вам не раб и не холуй.
А ты, дешевый лжемессия,
Свой галстук медленно прожуй!
Сберегу испытаньями душу
Сберегу испытаньями душу
И в безмолвьи уста сохраню.
Хороводом терзания вью́жат,
Истребляя все то, что люблю.
По ночам, измеряя по капле
Терпеливости чашу, молчу.
Но запас беспощадно разграблен.
Не пора ли придти палачу?
За порогом торопится время,
Завершая контрольный отсев.
И опять до рассвета дилемма.
И опять оживу, умерев.
