Ольга Сольви
Вечеринка в ритме анапест
Вечеринка в ритме анапест
Где Анапест Хореевич Ямб?
Заходите скорее вы к нам!
Амфибрахий, Спондей, все сюда!
Ну и Дактиль. Ведь он же звезда.
Вечеринка на белом листе…
Потрясающие фуэте!
Карандаш и поэта перо.
Вот и рифму примчало метро.
Запыхалась, огня подлила,
Вдохновенья немного дала,
Разместила всех в ряд по местам,
Придиралась ко всяким словам,
Но потом, успокоившись чуть,
Прилегла в уголке отдохнуть.
И тогда Амфибрахий и Ямб
Собрались уходить по домам.
Все друзья разошлись в тишине,
Бережливо накинув кашне
На уставшую рифму, чтоб впредь
Им не раз удалось пошуметь.
Вспоминая зимы
Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали.
Василий Жуковский
Прекрасные русские сказки
Доныне живут в деревнях.
И счастью легко там подкрасться,
Где тайнами воздух пропах.
Там валенки в Святки бросают,
Надеясь на встречу с судьбой.
Гадают о сказочном рае,
Пугая густой темнотой.
Жених из зеркал выскользая,
До страху доводит девчат.
И по́лнится вновь кладовая,
Где дивные притчи стоят.
Там в печке искрится полено,
А детство живет до сих пор.
И в памяти так это ценно,
Как добрый и чу́дный фольклор.
Слово
Когда невзгоды и утраты
Кольцо сжимают до нуля,
А в сердце яростным стигматом
Вскипает боль, огнем сверля,
Глоток воды кристально-чистой
Мне слово русское дает.
И оживает пепел листьев,
И холодом смиряет лед.
Палитра слов творит картины,
А запах книг милей духов.
Листы белеют так невинно
Среди бывалых храбрецов…
Тогда, меж классики рубинов,
Багаж немного распоров,
С восторгом гибну под лавиной
Несозданных еще стихов.
Сказка зимы
Снег. Сугробы. Холод. Лед.
В зимнем сне стремлюсь в полет:
Радость, счастье впереди.
Жизнь, меня не подведи!
Будем вместе мы с тобой
Охранять судьбы покой.
Что́, мороз? Горючих слез
Вновь немало набралось?
Ну и ладно… Не вперво́й
Нам дорогою земной
Шлепать долго до весны,
До прозрачной глубины
Памяти и синевы,
Что молчаньем скреплены́.
Там сосулек голыши
Барабанят: «Докажи
Право жить опять весной.
Снова дом себе построй,
Начинай по-новой быть
И тянуть Вселенной нить!»
«Нет, спасибо, уж не мне
Плакать о былой войне.
Я устала. И теперь…
Закрываю тихо дверь».
О сказанном в углу
И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
А. Ахматова
Негромко и не для чужих
Слетело слово потихоньку.
Но сердца ритм вдруг так затих…
А рану бередит гребенкой.
Пока еще переживу?!
Пусть кровь течет рекой ночами.
Всё то, что вижу наяву, –
Лишь факты, что всегда упрямы.
Не верю! Верить не хочу
В слова, как смерть, кувалдой бьющих.
И снова и опять плачу́
За фразу, что меня расплющит.
Предать легко: соврать, казнить
Живую душу лишь словами.
Но как же хочется завыть
Перед предательства цунами!
В городском лесу
Околдованы дрёмой пушистой
И закованы холодом здесь…
Как дорогу мне к жизни расчистить
Через этот погибельный лес?
И горят ледяные деревья
От завистливых взглядов опять.
О рассеянном в прах поколеньи
Кто же будет теперь вспоминать?
Мы уйдем незаметно и тихо.
И никто пусть не плачет по нам!
Чтобы ложь неприглядная стихла,
Я подарки всем близким раздам:
Кому — сердце, кому — свою память,
Фотографий забытых штрихи…
Вдруг тихонечко лед начнет таять,
И сознанье не будет глухим?
Незаметной тропой поскорее
Мне из леса домой бы уйти,
Но горит бурелом, леденяя,
И предательство ждет на пути.
Никого не сужу и не пла́чу.
Мое прошлое, ярче гори!
Я, конечно, возьму твою сдачу,
Но оставь мне… хоть на сухари!
Пусть не будет им трудно, кто предал,
И клянется в любви мне теперь,
И “душевным” фальшивым куплетом
Закрывает из прежнего дверь!
Потихоньку. Скрипучим из снега
Накрывает покров, как и встарь…
Что души моей тайным побегом
Не заметь меня и не ударь!
Адское облако
Облако тьмы опустилось, пленя,
Холодом мрака захороня.
Сердце затихло, в бессилье стуча.
Ярко блеснул топор палача.
Рубит и бьет по ушедшим годам
Кровью по нервам — колоколам.
Снова плачу́ и за грязь, и за свет –
Жизни моей университет.
Вновь каменею и плачу без слез
До пересохших в горле желез,
До откровения в черной ночи…
Месса «Инферно» гулко звучит.
Зверски пирует опять саранча.
И над судьбой моей хохоча,
Бездна записывает номера
Пулей из старого серебра.
Холодный гранит
Уход навсегда — это тяжкое бремя,
С которым живущим идти.
Не лечит никак скоротечное время,
Хоть вёрсты летят на пути.
Другие дома, города, поколенья,
Но я тебя помню до слёз.
Ночные лучи, звездно-легкие тени
Опять привечать довелось.
Притихшая память не бьет уж наотмашь,
Лишь только тоскою саднит.
И я выхожу из жестокого шторма
Туда, где холодный гранит.
Гибель сына
Она стояла у ворот
И долго-долго вдаль глядела.
И начал говорить народ:
«Везут безды́ханное тело»!
Душа в печали замерла…
В мгновенье жизнь остановилась.
А горе жестко, как всегда,
На «до» и «после» разделило
Года до гибели его
И после смерти безвреме́нной.
Вдруг небо сделалось мертво́,
Угасло солнце постепенно…
Ее любимый сын погиб
От рук кровавого злодея.
Уж нет рыданий, только хрип,
И сердце в боли каменеет.
Война проклятая идёт
И жатву скорби собирает.
Там ад свои сюжеты шьёт,
И рай ворота открывает.
А соловьи поют все также
«Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят».
Алексей Фатьянов
Как будто в хрупкий сон вхожу.
Боюсь спугнуть вновь память — фею,
Мою царицу, госпожу,
Перед которой я немею.
Прошу ее: позволь забыть
Походы, горести, потери!
Но прошлого не рвется нить,
И боль ночную не измерить.
Вновь друг живой мне руку жмёт,
Растяжка больше не взрывает.
Зачем нам новый смерти счёт?
Мы все вернемся скоро, в мае…
Порог
