доминатом – то есть, фактически, абсолютной монархией. Пользуясь оказавшейся в его руках неограниченной властью, Диоклетиан начал укреплять экономику и систему управления. В предшествующий период деньги обесценились в результате выпуска низкопробных монет. Новый император приказал чеканить полноценные золотые и серебряные. Суровыми мерами он обеспечил собираемость налогов и учредил регулярный бюджет. Все это позволило обеспечить финансирование армии.
Побывав в ходе воинской службы в разных концах империи, Диоклетиан понял, что управлять ею из единого центра уже невозможно. И он совершает вполне революционное преобразование – создает тетрархию, то есть «власть четырех».
Диоклетиан избрал себе соправителя, старого товарища Марка Аврелия Валерия Максимиана. Каждый получил титул августа. Диоклетиан при этом правил на востоке, сделав резиденцией Никомидию (совр. Измит, Турция), а Максимиан – на западе, обосновавшись в Сирмии (совр. Митровица в Хорватии).
В свою очередь, каждый из них выбрал себе по заместителю и одновременно наследнику. Они получили титулы цезарей. На востоке таковым стал Гай Галерий, с штаб-квартирой в Фессалониках (Греция). На западе – Флавий Валерий Констанций, отец будущего императора Константина. Он обосновался в Трире (совр. Германия). Таким образом, вся территория империи оказывалась под неусыпным контролем.
Способствовало ему, помимо всего прочего, внедрение везде римских стандартов и образа жизни. В каждом из перечисленных центров имелся императорский дворец, палата для аудиенций, и непременный ипподром.
Кроме того, власть августов в полном смысле слова должна была почитаться как божественная. Диоклетиан принял имя Иовий (сын Юпитера), а Максимиан – Геркулий (сын Геркулеса). Подданные должны были оказывать им соответствующие почести, простираясь ниц.
И вот этой детально продуманной железной тирании противостояли те, у кого не было ни одного легиона – христиане. Они отказывались принимать эту демонически-рациональную конструкцию, поскольку встроенность в нее требовала принесения жертв традиционным языческим «богам». Для христиан это означало предательство истинного Бога, а для власти их отказ означал дерзкий вызов единству и стабильности. По сей день исследователи спорят, кто был инициатором пыток и казней – Диоклетиан или Галерий. Мать последнего была языческой жрицей, и судя по всему, у него помимо административных причин для неприятия христиан были и личные мотивы.
Но так или иначе, хотя христиан преследовали с разной степенью интенсивности буквально с момента рождения этой религии, гонение, получившее имя «диоклетианово», было самым масштабным и системным. С 303 года наиболее распространенным видом наказания для христиан становится сожжение заживо. Церковный историк Евсевия Кесарийский сообщает: «Накануне праздника Страстей Господних повсюду был развешан императорский указ, повелевший разрушать церкви до основания, а Писание сжигать и объявлявший людей, державшихся христианства, лишенными почетных должностей».
Но это было только начало. Тот же Евсевий рассказывает, что происходило впоследствии не только с простыми людьми, но даже с упомянутыми обладателями «почетных должностей». По его словам, массово казнили христиан, служивших при дворе или занимавших командные должности в армии. А вот какая участь постигла сановника по имени Петр: «велели принести жертву; он отказался. Его велели раздеть, подвесить и сечь по всему телу бичами, пока, умученный, он, пусть и против воли, не сделает что приказано. Он терпел, бесповоротный в своем решении, хотя кости его уже были видны; и вот составили смесь из уксуса с солью и стали поливать уже помертвевшие части тела. Он презрел и эти страдания; тогда притащили на середину железную решетку, подложили под нее огонь и стали жарить то, что оставалось от его тела, так, как жарят мясо, приготовляемое в пищу, не целиком, чтобы он сразу не скончался, а по частям: пусть умирает медленно. Уложившим его на огонь разрешено было снять его не раньше, чем он знаком даст согласие выполнить приказ. Мученик, однако, не сдался и победоносно испустил дух среди мучений. Так был замучен один из императорских придворных юношей. Его звали Петром, он был достоин своего имени».
И подобное происходило по всей империи. Тем поразительнее, что всего через девять лет в Рим войдет новый император, одержавший победу под знаком креста.
Мост в вечность
Император Константин – сразу и Великий, и Святой. Современному сознанию с первым легко согласиться, а вот второе для многих покажется сомнительным. В самом деле, убийство жены и сына, приказ об умерщвлении поверженного уже и обнадёженного гарантиями безопасности конкурента Лициния – преступления. Какая же может быть святость? Ведь святой в банальном понимании – это просто очень хороший, добрый человек. Константин точно не был ни тем, ни другим.
Но не был им и евангельский разбойник, распятый одесную Господа. Но он по слову Христа первым вошел в Рай, ибо совершил «прыжок веры», как называл подобное христианский философ Серен Кьеркегор. А большинство персонажей Ветхого Завета вообще вводят в соблазн наших современников своей «аморальностью». Например, тот же абсолютный герой Веры Авраам чисто по-человечески во многих ситуациях совсем несимпатичен. Но он оправдан абсолютной верой. Как и царь Давид. Разве морально обошёлся он с военачальником Урией, опять же совершенно аморально возжелав жену его Вирсавию? Разве не достойно это осуждения? Конечно. Но разве даже подобные преступления могут отлучить от Бога «рыцаря Веры»?
Говоря об истории Византии, нам никак не обойтись без экскурсов в теологию. Потому что иначе мы не сможем обрести ключи к пониманию мотивов основных действующих лиц, не сумеем приблизиться к разгадке самого феномена православной империи.
Когда в 305 году Диоклетиан самоустранился от власти, стремясь предаться «огородничеству», вместе с ним, согласно его концепции распределения власти, отошел от дел и западный август Максимиан. А их места заняли соответственно Галерий и Констанций Хлор (его прозвище означало «бледный»). А новыми цезарями стали на востоке – Максимин Даза, а на западе – Флавий Север. Что характерно, оба были друзьями Галерия, оба были ненавистниками христиан. И оба назначения вызвали крайнее недовольство сыновей новых августов – Константина и Максенция. Они рассчитывали сами стать «заместителями» при своих отцах. Так система тетрарахии, казалось бы, прекрасно продуманная Диоклетианом, натолкнулась, что называется, на человеческий фактор. И от этого столкновения рассыпалась, как и всякая чисто рациональная конструкция, являющая свою нежизнеспособность перед лицом реальных человеческих амбиций.
Константин был при Галерии на востоке фактически в заложниках. Но он не стал дожидаться, чем это для него обернется, а попросту сбежал из-под надзора. И поскакал через всю империю к отцу. Он прибыл к нему как раз, когда тот готовился к походу в Британию.
В ходе войны с дикими племенами пиктов Константин снискал славу и получил почетный титул Britannicus Maximus (Величайший из бриттов). Поэтому, когда 25 июля 306 года Констанций скоропостижно скончался в Эбура-куме (совр. Йорк), легионы провозгласили императором, то есть августом Запада, его сына. Таким образом, все уж вовсе пошло не по
