любую преграду на своём пути. Я решила стать судебно-медицинским экспертом как папа, которого искренне считаю самым лучшим мужчиной на свете, ведь именно он научил меня находить что-то хорошее даже в самой серьёзной неприятности. А ещё никогда и ни при каких обстоятельствах не терять чувства собственного достоинства, самообладания и чувства юмора.
Профессор, по моему отстранённому взгляду без труда поняв, что я перестала его слушать (как говорится, если в глазах собеседника застыл интерес, значит, он перестал вас понимать) возмущённо кашлянул, опять вздёрнул очки на лоб и с шумом опустился в кресло. Я поспешно изобразила на мордочке смущение и раскаяние, хотела даже ножкой по полу шаркнуть, да решила, что это уже перебор, не стоит ещё больше сердить того, от кого напрямую зависит будущее. Мужчина какое-то время побуравил меня тяжёлым испытующим взглядом сначала без очков, потом опустив окуляры на нос, но поводов придраться и тем самым закончив неприятный разговор выкинуть меня за дверь, не обнаружил. Я была прямо-таки воплощение невинности и раскаяния, даже затылок подозрительно зачесался, видимо, нимб вылезать начал.
- Сударыня, я понимаю, что вами движет исключительно благая цель, - профессор умолк, пробудив в моей душе шальную надежду, а вдруг сейчас свершится самое настоящее чудо, и мне позволят заниматься медициной.
- Да, вами движет благая цель, - снова повторил привратник медицинского рая, и я опять прикусила губу, понимая, что чуда не произойдёт. Не в этот раз точно.
Профессор откашлялся, опять принялся протирать очки, глядя поверх меня в какие-то незримые, девицам не доступные дали. Я нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Какой смысл продолжать разговор, если и так всё понятно? Я незамужняя девчонка, а значит, работать врачом мне никто не позволит. Вот такой вот печальный факт, от которого я наивно пыталась убежать все годы учёбы в университете.
- Вам нужен муж.
Я вскинула голову, словно космогонщик, наконец-то дождавшийся сигнальной ракеты. Что?
- Да-да, сударыня, - профессор неожиданно тепло улыбнулся мне и коротко кивнул, подтверждая свои слова. – Вы талантливы, умны, амбициозны, хотя это качество и не принято считать присущим женщинам. Я горжусь вами и уверен, что вы станете отличным доктором и не посрамите честь родного университета.
Моя выдержка рассыпалась мелкой космической пылью, я захлопала в ладоши, с трудом удерживаясь, чтобы не повиснуть у профессора на шее:
- Благодарю, от всего сердца благодарю вас!
- Не стоит. Тем более, что, если вы не выйдете замуж, никто и никогда не позволит вам заниматься врачебной практикой.
Ну вот, приплыли, а так всё хорошо было. Где мне, спрашивается, мужа найти? У меня, между прочим не толпы поклонников, только и ждущих моего милостивого согласия! После учёбы я спешила к папе, а в морге, знаете, с живыми, да ещё и мужчинами, напряжёнка. Конечно, некоторые сотрудники космопола, приходящие за заключениями, посматривали на меня с интересом, но, во-первых, таких было немного, большинство осуждали присутствие девицы в столь неподобающем месте, а во-вторых, одними взглядами дело и ограничивалось. Как говорится, дружба – дружбой, а служба – службой. Да и понимали они прекрасно, что на краткую интрижку я не польщусь, а заводить серьёзные отношение слишком обременительно. Недаром по Инфранету ходит шутка, что умная жена – это счастье, да истинное горе иметь подобное счастье. Однокурсники же меня считали выскочкой-конкуренткой, при каждом удобном случае норовя макнуть лицом в грязь и указать на то, что я не достойна звания врача, что, согласитесь, романтике не способствует.
Профессор же, подводя итоги нашему совершенно непродуктивному разговору, наставительно поднял палец вверх:
- Итак, сударыня, я желаю вам как можно скорее обрести супруга, ибо только в этом случае вы сможете заниматься медицинской практикой.
Я едва не до крови прикусила язык, сдерживая обидные и даже грубые слова. Толку-то сейчас воздух сотрясать, а портить отношения со светилом медицины и вовсе чревато, он мне все пути перекроет, его мнение считается несокрушимым авторитетом во всём созвездии. Значит, мне нужно хоть в лепёшку разбиться, а найти мужа, или того, кто согласится его изобразить.
Глава 1. Уж замуж невтерпёж
Покинув стены университета, я не спеша, прогулочным шагом, направилась на бульвар, при создании которого, как гласили путеводители: «Самым тщательным образом сохранялись черты полного романтики девятнадцатого века». Не знаю, что такого романтичного в газовых фонарях, способных осветить только небольшой пятачок прямо под собой, рахитично искривлённых скамейках и подстриженных кустах, неизменно напоминавших мне сирот или заключённых из документального видеоряда, но бульвар пользовался прямо-таки бешеной популярностью. Даже днём тут можно было встретить томных девиц, фланирующих в компании хлопотливых, точно наседки, мамушек-нянюшек или молодых людей, бледных и нервных, в чьих глазах плещется тщательно пестуемое усталое отвращение от жизни. Интересно, кто-нибудь из этих кавалеров согласится сыграть моего мужа? Я задумчиво проводила одного, как бабушка говорит, тонкого и звонкого кавалера, который почувствовав мой взгляд обернулся, улыбаясь так слащаво, что меня передёрнуло от отвращения.
- Сударыня? – в тонком писклявом голосе смешались интерес, игривость и лёгкое удивление, видимо, моё передёргивание плечами не прошло незамеченным. – Я вижу, вам одиноко, могу я предложить вам свою компанию?
Я мило улыбнулась, выдерживая паузу, благо девице сразу отвечать на предложения кавалера и не полагается. Подойдёт он мне на роль мужа или нет? Первое впечатление, конечно, не самое радужное, но оно ведь часто ошибочно, верно? Я опустила ресницы, старательно отыгрывая роль благовоспитанной барышни:
- Благодарю вас, сударь, я буду весьма признательна за ваши заботы.
Кавалер подарил мне очередную улыбку, сладкую и липкую, точно сахарный сироп, который ушлый продавец усиленно выдаёт за натуральный липовый мёд, расправил грудь, шаркнул ножкой:
- Для меня честь служить вам.
Угу, охотно верю. Ладно, с церемониями наконец-то покончено, можно плавно переходить к знакомству. Я похлопала ресничками, положила свою ручку на галантно подставленный мне локоток и, начиная замаскированный под светскую беседу допрос потенциального супруга, задала первый вопрос. Как оказалось, и единственный, потому как кавалер начав отвечать забыл сделать самое главное – замолчать, уподобившись пернатому бонулю, в период весенней любовной горячки игнорирующему всё вокруг. Я терпеливо подождала пятнадцать минут, которые, согласно этикету, благовоспитанная девушка обязана выслушивать собеседника, после чего мило улыбнулась, распрощалась и ушла. Не буду утверждать наверняка, но, по-моему, кавалер моего ухода так и не заметил.
Первая попытка, как пресловутый блин из пословицы, оказалась комом, но я решила не отчаиваться. В конце концов, речь идёт
