— Непременно. — Алекс усмехнулась при виде выражения на лице бабушки. — Может быть, мне даже встретится призрак старого Гарольда. Говорят, он все еще обитает в этот доме.
— Если встретишь, поцелуй его от моего имени.
Алекс уже бежала к машине, небрежно перебросив сумочку через плечо.
Дом Монтроуза сверкал огнями. Его построили в двадцатые годы для звезды немого кино, потом несколько раз перестраивали. Рядом появились теннисные корты, бассейн олимпийских размеров и коттедж для гостей. Это было типично калифорнийское сооружение, с терракотовой крышей и оштукатуренными стенами, пожелтевшими от времени. Гранитные ступени были уставлены глиняными вазами, в которых вились виноградные лозы, ярко пестрели азалии, петунии и источали аромат прохладные гардении. Продуктовые грузовики уже стояли на полукруглой подъездной дорожке, и несколько одетых в униформу мужчин занимались разгрузкой.
Глядя в зеркальце над рулем, Алекс наложила румяна и блеск для губ и накрасила тушью ресницы, которые от природы имели золотистые кончики. Хотела было слегка подкрасить и веки, но времени уже не оставалось. Когда подошел молодой человек и спросил, не припарковать ли ее машину, она вылезла, бросила ему ключи и поспешно вошла в дом.
В ее ушах звучали слова, когда-то сказанные отцом: «Что бы там ни думали в остальном мире, свои-то понимают, что Голливуд — это просто маленький городишко, но полный очень больших "я"».
Алекс едва сдержала улыбку. Чем больше она работала на подобных вечеринках, тем больше убеждалась в правоте отца. Не то чтобы она была здесь своей. Но Дикий Билл в свое время был своим, а она выросла поблизости и знала обо всем, что там происходило, хотя и не участвовала в этом.
После жаркого дня ее охватила приятная прохлада. Спортивные тапочки Алекс тихо прошелестели по мраморному полу фойе. Когда она вошла в кухню, менеджер фирмы встретил ее хмурым взглядом.
— Ты опоздала.
— Пробки. Где я должна работать?
Не отвечая на вопрос, он опустил взгляд на ее тапочки.
— Я же велел тебе надеть туфли на каблуках. Ты знаешь, как должна выглядеть?
Алекс вынула из сумки черные босоножки. Менеджер успокоился.
— Ладно, Алекс. Будешь разносить напитки у бассейна и в патио. — Он подал ей поднос и отвернулся, чтобы отдать распоряжения другим девушкам.
Присев на стул, Алекс стянула удобные туфли и застегнула ремешки босоножек на шпильках. Взяла поднос и направилась через открытое французское окно к бассейну.
Через час количество гостей уже перевалило за сотню. Прошел еще час, и Алекс уже наслушалась столько голливудских сплетен, что в голове у нее все перемешалось: Энни Мартинсон, королева мыльных опер, ждет ребенка от своего режиссера; Вики Донлон, комедийная актриса, подала в суд на своего менеджера; популярный молодой актер Том Бреннан, который жил с актрисой вдвое старше себя, только что подписал контракт на главную роль в новом фильме Джерри Конрада. Каждая пикантная новость, передаваемая сегодня шепотом, появится в завтрашних газетах. На приеме было столько же журналистов, сколько и звезд экрана.
— Только поглядите на эту подтяжку, — сказала брюнетка, беря бокал с выпивкой с подноса Александры. — Ее кожа и в шестнадцать лет не была такой упругой.
— А ведь с тех пор прошло уже больше пятидесяти, — заметил стоящий рядом с ней мужчина.
— Дон, негодяи. Ты же знаешь, ее биограф утверждает, что ей сорок пять.
Оба захихикали.
—…говорю, если не увижу, какого цвета твои денежки к концу дня, ты меня больше на этой сцене не увидишь. А если полагаешь, что эта маленькая выскочка, которая меня подменяет, сможет давать по восемь шоу в неделю за просто так, давай валяй, пусть попробует. — Танцовщица замолчала, поставила на поднос Алекс пустой бокал и взяла полный. Потом повернулась к собеседнику: — Он ухитрился появиться с чеком до закрытия банка. И с этого момента будет платить мне — наличными — каждую неделю. Я не доверяю этому ублюдку. И больше не подпишу с ним ни одного контракта.
—…ее третий муж, Гарри. Вон тот, который стоит с зубастой блондинкой. А когда я проходила через столовую, там был ее второй муж со своей последней женой. Но ей все равно, потому что она представляет всем того хлыща, который вцепился ей в руку, как своего «жениха». И где она только их находит, черт возьми?
— Видел ту девицу с Дэвидом Эшкрофтом? Ей можно дать лет пятнадцать. Одета в кожу и хорошо выглядит. Господи, они становятся все моложе. Клянусь, скоро он появится на одной из вечеринок с очаровательной малюткой с ямочками на щеках и пустышкой во рту.
Когда говоривший потянулся за выпивкой, Алекс с трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Она только что видела ту парочку, которую он описывал. Мужчина, чей возраст приближался к семидесяти, был одет в смокинг, хотя прием был далеко не официальным. Девушка с ним вполне могла сойти за его внучку. Казалось, она едва вошла в подростковый возраст, но ее выдавали глаза. Взгляд их был усталым и равнодушным, будто она уже очень много повидала за свою жизнь.
—…хочу взглянуть на этот контракт. Ни за что не стану работать с животными. Никаких собак, никаких лошадей, никаких птиц. — Женщина закатала рукав платья и показала руку группе окруживших ее людей. При виде шрамов раздались охи и сочувственные возгласы. — Проклятый ястреб выпустил когти и запросто прорвал куртку. Пока они его от меня отдирали, со мной случилась истерика.
Алекс вернулась к бару, сняла с подноса пустые бокалы и стала диктовать бармену следующий заказ. Пользуясь передышкой, шевелила ступней и старалась восстановить чувствительность в онемевших пальцах. Она целый день провела на ногах, и оставалось еще по крайней мере четыре часа работы.
Когда поднос снова был полон, она подняла его и целеустремленно двинулась сквозь толпу гостей.
Мэтт Монтроуз вышел из своего «бронко» и отдал ключи служащему на парковке.
— Не забудь запереть, — сказал он. — Там сзади фотоаппаратуры на целое состояние.
— Надеюсь, она застрахована, — ответил служащий.
— Да. Но я привык к этим фотоаппаратам. Они со мной весь мир объездили. Мне бы очень не хотелось их менять.
Мэтт потер плечо, которое снова начало ныть, и пошел вперед ровным, медленным шагом, так что хромота почти не была заметна. Пока он поднимался по ступенькам, внимательно разглядывал дом. В дверях возникла знакомая фигура.
— Мэтт. Как приятно снова видеть тебя.
— Хьюберт! — Он с любовью обнял седовласого слугу. — Как поживаешь?
— Прекрасно, Мэтт. — Старик оценивающе оглядел его, отстранив от себя на расстояние вытянутой руки. — И ты тоже. Во всяком случае, так писали газеты. Слава Богу. Когда мы услышали об этой пехотной мине на Ближнем Востоке, мы так испугались. Особенно твой отец. Если бы не возражения миссис Монтроуз, он бы полетел туда и оставался с тобой, пока ты не встанешь на ноги.
