Знакомство с Энди произошло случайно, в тот период, когда в душе Джин уже слегка утихла боль, оставленная разрывом с Кевином, и она вновь обрела способность нормально воспринимать реальность.
Весна в тот год выдалась холодная, Джин простудилась, и у нее развился острейший бронхит. Она не любила ходить в больницу, но мучительный кашель все-таки заставил ее обратиться к врачу. Им оказался Энди Парсонс, ее будущий муж.
Разумеется, тогда Джин еще не знала, что станет женой Энди. Зато она не могла не заметить, как внимательно и заботливо он к ней отнесся. Она до сих пор помнила, что в ту минуту в ее голове пронеслось: мол, вот посторонний человек, а обращается со мной лучше, чем Кевин, по которому я с ума сходила!
Однако существовало еще одно обстоятельство, не оставившее Джин равнодушной: для врачебного осмотра ей пришлось снять часть одежды, и это было впервые после разрыва с Кевином, когда она раздевалась перед мужчиной. И пока Энди выслушивал ее с помощью фонендоскопа, она отметила про себя, что профессиональные прикосновения этого человека более нежны, чем ласки Кевина.
Словом, Энди Парсонс вызвал у Джин определенный интерес, поэтому, когда в ходе одного из следующих посещений он неуверенно предложил встретиться в свободное время, она согласилась.
Вскоре Джин уже казалось, что именно такой человек ей и нужен – большой, сильный, надежный и к тому же жаждущий укрыть ее от всех невзгод щитом своей любви, чтобы ничто и никогда не омрачало их совместного существования. Потому что именно совместной виделась ему дальнейшая жизнь. Об этом он вскоре сообщил Джин.
Возможно, непродолжительность периода ухаживания и обусловила тот факт, что сейчас Джин трудно было точно вспомнить, как развивались их отношения – какие чувства она испытывала к Энди, как восприняла предложение руки и сердца, затем первую близость и, наконец, как вышла замуж и стала миссис Парсонс.
Произошло это вскоре после того, как Джин получила диплом. Вероятно, данный факт тоже оказался немаловажным, потому что окончание университета наложило отпечаток на события личной жизни. Вероятно, из-за этого у Джин и не сохранилось ярких воспоминаний о периоде, который любая женщина назовет самым важным в жизни.
А может, я не способна что-то вспомнить, потому что у нас с Энди ничего особенного и не было? – вдруг невесело усмехнулась она. В отличие от хоть и лишенных нежности, но бурных ночей с Кевином…
О, те наполненные страстью часы жили в памяти Джин и поныне, хотя она искренне желала бы избавиться от них. Но все же порой ей требовалось приложить определенные усилия, чтобы не допустить их всплытия на поверхность. Потому что если это происходило, она невольно начинала сравнивать.
Как, например, сейчас…
Неожиданно в груди Джин будто что-то оборвалось, и ошеломленная внезапным открытием она схватилась за сердце.
Я не люблю и никогда не любила Энди! – вспыхнуло в ее мозгу. Вот вся горькая правда. Даже когда шла с ним под венец, и то не любила. Просто думала, что люблю. Восторг в отношении Энди являлся лишь плодом моего воображения. Если бы сам он не представлял собой такого яркого контраста в сравнении с Кевином, я никогда не ошиблась бы в истинном положении вещей. Не говоря уже о чувствах к человеку, предложившему мне стать его женой. Я приняла за любовь обыкновенное стремление избавиться от одиночества, от воспоминаний об утраченном счастье, от безысходности, наконец…
Едва подумав о своей неискренности по отношению к доброму, покладистому, надежному Энди, Джин тут же испытала прилив чувства вины и принялась уговаривать себя, что в действительности все не так плохо, как видится, и напрасно она окрашивает свою жизнь в мрачные тона.
Мы женаты четыре года, давно живем вместе, и неважно, что я там нафантазировала в начале нашего совместного пути, размышляла она, безучастно разглядывая петунии на клумбе. Возможно, я вообще смотрю на вещи под неверным углом. Если взглянуть на них с другой точки зрения, получится, что я не только любила Энди в момент нашей свадьбы, но продолжаю любить его по сей день. Просто он не пробуждает во мне страсти… как это с легкостью удавалось Кевину.
В очередной раз вздохнув, Джин подумала, что изменилась за минувшее время. Даже самой странно – насколько. Стала более уверенной в себе, независимой, честолюбивой. И свое нынешнее состояние ей нравилось, вот что главное!
А Энди… К сожалению, он остался таким, каким был. Наверное, в этом все дело.
Плотно сжав губы, Джин стянула рабочие перчатки и направилась к крыльцу. Скоро проснутся Энди и Тим, нужно приготовить им вкусный завтрак. Наблюдая за тем, как оба уплетают ее стряпню, она наверняка избавится от дурацкого чувства вины, для которого нет ни малейших оснований.
2
Джин находилась в банке, в своем кабинете, разъясняла клиенту возникшие у того вопросы, когда зазвонил ее сотовый телефон.
– Извините, мистер Макконахью, – сказала она, увидев, что ее вызывает Энди. – Я оставлю вас на минутку, хорошо? Это частный разговор, займет не больше минуты.
– Ничего не имею против.
Видя, что клиент действительно не выказывает недовольства, Джин вышла в коридор, плотно закрыла за собой дверь и поднесла трубку к уху.
– Да, дорогой?
– Я тут кое-что вспомнил, – услышала она голос супруга, в котором, как обычно, преобладали флегматичные интонации.
– Говори скорей, у меня клиент.
– Да-да… Я тоже занят, просто вдруг подумал… э-э…
Джин скрипнула зубами: медлительность Энди частенько вызывала у нее раздражение.
– Я слушаю, – произнесла она, заставив себя успокоиться.
– Это относительно дня рождения Тима, – сообщил Энди. – Как мы с тобой договаривались, я заказал в кондитерской «Свити свитс» большую коробку шоколадных конфет и должен был забрать ее сегодня после работы, но…
– Ох, только не говори, что снова что-то стряслось! – воскликнула Джин, не сумев скрыть досады.
Повисла короткая пауза, затем в трубке сдержанно прозвучало:
– Ты так говоришь, будто у меня каждый день случаются какие-то происшествия.
Недоставало только начать спорить, подумала Джин. Если поддамся искушению, этому конца-края не будет.
– Они действительно нередки, – произнесла она вслух, – но сейчас не время это обсуждать. Чего конкретно ты хочешь?
– Всего-навсего чтобы после работы ты заехала в кондитерскую и забрала конфеты… которые, кстати, уже оплачены.
Всего-навсего!
Джин прикусила губу. С виду просьба Энди не содержала чего-то особенного, но лишь на первый взгляд. В действительности это означало изрядный крюк в сторону от их находящегося за городской чертой коттеджа. Мало того, толкотню сначала в автобусе, потом в троллейбусе, а потом еще все должно повториться в обратном порядке, потому что ведь нужно же добраться домой!
