От волнения у нее пересохло во рту, и она невольно оглянулась, надеясь увидеть священника или причетника – любого человека, который мог бы защитить ее. Баронессы уже не было видно.
– Вам лучше поторопиться, – сказал мужчина. У него был низкий музыкальный голос. Он звучал как песня, доносившаяся издалека, и поэтому к ней нужно было прислушаться, чтобы разобрать мотив и слова. – Она ненавидит храмы и не станет долго ожидать вас.
– Вы говорите о баронессе? – спросила Линет неестественно высоким голосом. Чтобы унять страх, она мысленно одернула себя, пытаясь воспринимать незнакомца, как самого обыкновенного мужчину. В конце концов, они находятся в общественном месте. Это же церковь! И все же, несмотря на все попытки успокоиться, она чувствовала неприятное покалывание во всем теле.
– Да, я говорю о баронессе, – подтвердил он. – Это моя тетка. Девушка подпрыгнула, словно ее ущипнули.
– Ваша тетка? – Линет кусала губы, не зная, что сказать. – Она обещала найти для меня мужа. – В голове девушки мелькнула мысль, что, возможно, этот человек и есть ее будущий жених.
Он усмехнулся, очевидно, догадавшись, о чем она подумала.
– Нет, я не ваш жених. Ваш муж будет старым, морщинистым, с гнилыми зубами и скверным дыханием. Его лицо напомнит вам высохшую сливу, однако он будет очень богат. К тому же ваш супруг умрет, когда вы будете еще молоды.
Линет молча, слушала незнакомца. Затем, чуть помедлив, она резко оборвала его:
– Я не знаю, кто вы такой, сэр, и не хочу знать. Развернувшись, она направилась к выходу, но в этот момент он рассмеялся. Смех мужчины, такой же низкий и звучный, как и его голос, заставил ее остановиться.
– О, у вас есть характер, – с некоторой холодностью заметил он. – Это хорошо. Когда вы выйдете замуж, он вам пригодится.
Ей не хотелось оставаться наедине с этим странным типом, но отчаянное желание узнать хоть что-нибудь о своем будущем побороло гнев и неприязнь. Она не могла уйти, не задав ему столь важного для нее вопроса.
– Вы сказали, во время моего замужества, не так ли? – Линет с ненавистью прислушивалась к собственному голосу, дрожавшему от негодования и бессилия.
– Через шесть месяцев вы выйдете замуж. А он умрет лет через десять после свадьбы.
– Десять лет, – тихо прошептала она. – Мне будет тогда тридцать один год.
– О, это прекрасный возраст для молодой богатой вдовушки.
Она почувствовала, что больше не в силах терпеть охватившего ее отчаяния. По щекам девушки покатились слезы. Линет пыталась остановить их, но ее переживания были настолько глубоки, а перемена обстоятельств, столь неожиданна, что она расплакалась еще сильнее. Слезы капали на ее руки, затянутые в перчатки.
Почему отец так поступил с ними? Она знала, что он не собирался умирать. Болезнь настигла его внезапно, и он ушел из жизни уже через неделю после того, как слег. Но почему он не позаботился о них заранее, ничего не оставив для своей жены и троих детей? Как он мог бросить их на попечение скупого дядюшки?
Это было несправедливо. Неужели Бог хотел, чтобы все было именно так? И все же это случилось, и теперь Линет пришла сюда, чтобы принять то единственное решение, которое могло спасти их семью от нищеты.
Она почувствовала, как мужчина взял ее за локоть и вывел из собора. Его прикосновение было теплым и успокаивающим.
– Идемте, – мягко сказал он. – Баронесса ждет вас.
Стоял пасмурный лондонский полдень. Баронесса уже подозвала экипаж, и они сели в него втроем. Племянник баронессы сидел рядом с Линет, его рука, поддерживающая ее за локоть, была жесткой и горячей. Чтобы не смотреть на него, Линет повернулась к окну, и вскоре вид лондонских улиц на время вытеснил из ее головы невеселые мысли.
Наконец они приехали в респектабельный квартал, застроенный приличными, но скромными домами. В сером свете дня здания выглядели скучными и похожими друг на друга, как близнецы. Выходя из экипажа, Линет размышляла о том, что это однообразие, возможно, свидетельствует о высоких моральных устоях, счастливой семейной жизни или о довольном существовании обеспеченных семей, в которых растут благополучные дети.
Или же все это было ложью?
«Конечно, все это ложь», – сказала она себе. Этот дом, его окружение, даже сама баронесса с ее аристократически прямой осанкой не могли скрыть от Линет правду. То, что они делали, было безнравственно. Брак должен заключаться по любви, а не по расчету, когда девушке приходится продавать свою красоту и молодость, чтобы удачно выйти замуж. Линет помогала своему отцу во время многих брачных церемоний. Она знала всю литургию наизусть. Холодная, расчетливая сделка противоречила тому, что задумал Господь.
И все же так делалось повсюду. Это было настолько типично, что даже она, дочь священника, оказалась вовлеченной в сделку с дьяволом, чтобы заполучить старого богатого мужа. Она не познает никакой радости в этом браке. Ей придется утешать себя тем, что она богата.
От этой мысли у Линет задрожали руки, но она держалась прямо и, стиснув зубы, вошла в дом баронессы. Внутри этот дом выглядел так же, как и снаружи, – он был погружен в мрачное спокойствие. Баронесса, не останавливаясь, проследовала в холл, расположенный в задней части дома. Линет успела заметить справа от себя крупного некрасивого дворецкого, который быстро представился и так же быстро исчез за боковой дверью.
Линет не знала, что ей делать, поэтому пошла за хозяйкой. Ее остановил племянник баронессы. Он взял ее за руку и пригласил подняться наверх.
– Позвольте показать вам вашу комнату, – предложил он. Она кивнула, соглашаясь только потому, что ей не хотелось, чтобы ее отказ сочли за невоспитанность.
Должно быть, когда-то эта комната была прекрасной. В ней преобладал нежный кремовый цвет, удачно сочетающийся с зелеными полутонами. Однако со временем краски утратили свою яркость, обивка поблекла, и в рассеянном свете дня на старой мебели была видна каждая царапина, а на потертом ковре – каждое пятно. Здесь не было ни пылинки, но, несмотря на это, комната выглядела заброшенной.
И все же это была самая красивая и большая комната, в которой ей когда-либо доводилось бывать. Она повернулась к племяннику баронессы и спросила:
– Это моя комната? Или же в ней будет жить кто-то еще? Она заметила, как его губы скривились в усмешке.
– Это будет ваша личная комната. – Голос виконта прозвучал довольно отстраненно.
Затем он указал на дверь, скрытую от глаз портьерой.
– Эта дверь ведет в мою спальню. Я буду весьма благодарен, если вы, перед тем как войти, будете стучать.
Она застыла от ужаса.
– Я вообще не собираюсь входить туда, сэр! Я хочу выйти замуж, и моя честь и целомудрие должны остаться незапятнанными.
Виконт снова усмехнулся, но и на этот раз его лицо осталось холодным. Прислонившись к стене, он с подчеркнутой небрежностью заявил:
