бросил средь мрачных петель,
Приставил мне крылья и сразу же их сломал.
Везде — холода, бушующий страшный ветер.
Я в омуте пыльном, не в силах подать сигнал.
Мне свет показал, оставил в гниющей яме;
Отчалил, а был ли? Пустует нагой причал.
Не вижу надежд, свечу зажигая в храме.
Я вижу просвет — конечность любых начал.
Ты просто забыл — корабль уходит быстро
Считаю секунды, а время течёт рекой.
Меня — миллион. Тебя тут — с натяжечкой — триста.
А ближе посмотришь, так вовсе один такой.
Память
Солнечных бабочек крыльев касанием
Помнятся губы твои на щеках,
Искренность чистая в робких признаниях
Тихо покоится в наших руках.
Помнятся смутно скупые прощания,
Гордые лица, сует череда.
Помнится, ты мне дала обещание:
Не забывать обо мне никогда.
Слово не сдержишь, но нежность останется
Призрачным вечером, робкой строкой.
Брошу вдогонку туманной посланнице
Просьбу хранить нашу память с тобой.
Верить и ждать хотел
Тебя не любил
— пел оды твоим губам,
Неискренне мягким, шептавшим нагую ложь.
Себя в них терял
И сразу же находил,
Не верил, не ждал, но чувствовал злую дрожь.
Тебя упустил
— знал цену своим словам,
Восславившим честность, безрадостным пулям снов.
Я часто молчал
И изредка говорил.
Не верил, не ждал, был сердцем принять готов.
Тебя не искал
— бродил по цепям дорог,
Бушующим ливням вверял вереницы дел.
Всё ставил на кон,
Теряя былой запал.
Не верил, не ждал, но верить и ждать хотел.
Последний раз
Я забуду твои глаза,
Твой улыбчивый взгляд и смех.
Всё обдумать, вдохнуть, сказать:
Будет лучше уйти. Для всех.
Я не вспомню твою любовь,
Вспомню слёзы твои и свет,
Обещания вновь и вновь,
Их потухший холодный цвет.
Я запомню дождливый день,
Вспомню губы и шелест фраз.
Образ твой промелькнет, как тень, -
Я не верю — в последний раз.
Без терзаний сердца
Я бы мог для тебя притвориться
Всем, чем хочешь; я вру искусно.
Я бы мог, как больная птица,
Выбиваться из стаи гнусной.
Я бы мог для тебя смеяться,
В голос петь, даже если ранен.
И продрогшим стоять на плаце,
Зажигалку ища в кармане.
Я бы мог для тебя завраться,
Если ложь будет слаще правды.
Я бы стал за тебя стреляться,
Не из чести, не для бравады.
Я бы мог всё, что есть, под ноги.
Всё, что есть — эта пара строчек.
Ты одна. Не одна из многих.
Без меня. Без меня и прочих.
Я бы мог… да куда стучаться,
Если плотно закрыта дверца?
Просмотрел все обложки глянца,
Но уже без терзаний сердца.
Зима говорит твоим именем
18. 12. 2017
Понедельника утро. Рассветная морось,
Солнце гладит негаснущий город.
Ветра сонного скрип, набирающий скорость,
Затихает, не бьётся, не спорит.
Понедельника тягость без зла и уюта.
Кто-то думает, плачет, не верит.
Не последнее утро — последнее утро.
Ветер входит в открытые двери.
Понедельника вечер — гудят автотрассы,
Дымка стелется в лоне заката.
Всё прошло, всё в порядке. Ты жил не напрасно.
Ветра скрип провожает солдата.
Ушедшему
Декабрь рисует слезами
На окнах резные снежинки.
Расставшись с пленявшими снами,
Лелеет рассвета сединки.
Прощаясь с пронзительной болью,
Внимает покойному свету.
Уставшего гения волю
Он вверит свободному ветру.
Туман
Утро. Тоска. Строка.
Я о тебе — ни капли. Скучаю.
Я о тебе — ни глотка.
Снова ступаю на те же грабли:
Утро. Тоска. Строка.
Я для тебя — ни звука. Оставлю.
Буду смотреть свысока.
Снова накатит смертельная скука:
Утро. Тоска. Строка.
Я про тебя — ни мысли. Стираю.
Глухая ползёт молва.
Всё бы отдал, чтобы вновь не грызли
Утро. Тоска. Строка.
Я без тебя — ни к месту. Мечтаю.
Слышу: грядёт гроза.
Снова проснусь, порядок известен:
Утро. Тоска. Строка.
Снова тихий рассвет встречаю
Я рассвета огонь встречаю,
Окружённый холодным и колким ветром.
Дома пахнет прогорклым чаем.
Пустота. Обнищали седые метры.
Солнце всходит, ползёт по краю,
Не смотрю на цветные его приветы.
Я признаюсь, держи: скучаю
По глазам, по рукам и скупым ответам.
Тоска не тоскливая
Мне б услышать твой голос вновь,
Чтобы в душу попал и в кровь,
Чтобы, веря в свою любовь,
Мне услышать твой голос вновь.
Мне бы встретить свою судьбу,
За которой всегда пойду,
В твоём стане её найду,
Когда встречу свою судьбу.
Мне бы бросить тяжелый страх,
Что не в сердце стоит — в ногах.
Твою руку держа во снах,
Мне бы бросить тяжелый страх.
Мне бы песню простую спеть,
Чтобы ноты её, как плеть,
Заставляли тебя робеть.
Мне бы песню простую спеть.
Мне б оставить навек слова,
В них нет дела, их суть пуста.
И, касаясь едва тебя,
Мне б оставить навек слова.
Impression
Наступая на трупы листьев,
Я бреду под холодным ветром.
Мне природа выводит кистью
Очертанья твоих приветов.
Растворяясь в немом потоке,
Я шагаю по грязным лужам.
Здесь продрогший проспект широкий
Мне последней опорой служит.
Попадаю в гудящий омут,
Я сливаюсь с его пейзажем.
Я один здесь, вдали от дома.
О тебе тут никто не скажет.
Мне бы
Ты лишь крылья свои расправь
С тобою ли я? — нет.
Но и сквозь океан, вплавь,
Я мчался туда, где свет.
Я хотел быть родным тебе,
Я хочу; в голове — грохот.
Мне бы знать, как сказать мечте,
Иль не знать… ведь вся речь — ропот.
Мне бы слово пресечь на корню,
Чтобы голос звучал красиво;
Мне б добраться к чужому огню,
Или в жизнь не свою — мимо.
Мне бы вечером морем дышать,
Залечить все былые раны;
Мне бы тихо о вечном мечтать,
И не строить большие планы.
Мне б ребёнком всё детство прожить,
Не носить на руках крови след;
Мне не хочется так уходить:
Не сейчас, в восемнадцать лет.
Лучше тихо пробраться к тебе —
Может, ночью иль утром ранним —
Лучше видеть тебя во сне
И жалеть, что тогда оставил.
Мне бы рядом прилечь да вздремнуть,
Ведь я очень устал за время,
Пока длился нелёгкий путь;
Этот путь мне теперь, как бремя.
Мне б коснуться твоих волос,
Чтобы стало тепло на сердце,
Чтоб спокойствие ты принёс,
