так тошно?
Я промолчал. Было больно дышать, не то, что говорить.
— Твою руку следует показать хирургу. Сережа, освободи его.
Стрелок снял наручники.
— Я дом тебе револьвер, три пули, машину и восемь часов времени. Что скажешь?
— Щедро.
— Да. Так вот. Если ты вдруг исчезнешь или что-то пойдет не так, я начну убивать заложников. Медленно и со вкусом. Это будет на твоей совести, малыш.
— Угу.
— Время пошло. И не переживай, убьёшь одного — спасешь восемнадцать. Не так уж и плохо. На небесах зачтется.
***
Я хотел его убить. Видит Бог, сколько раз я хотел его убить. Не думал, что когда-нибудь до этого дойдет.
Я гнал машину на предельной скорости. Впереди был поворот. Там-то они меня и ждали.
Я начал плавно входить в вираж. Не справился с управлением и врезался в дерево. Удар был ощутимый, но особого вреда не принес. Во всяком случае, мне. Машине пришлось хуже. Дереву тоже. Оно осыпало меня желтой листвой, качаясь в вышине.
Когда перестал созерцать крону, я наконец-то заметил их. Автоинспекция. Как всегда, вовремя.
Один из них подошел и вежливо постучал в окно.
Я открыл дверь. Он стоял у моего левого плеча. Неприятное ощущение.
— Инспектор Килеев, — представился он, козырнув по старой памяти, — в чем дело?
— Вы же видите, не вписался в поворот.
— Вы пьяны?
— Вряд ли.
— Что означает «вряд ли»?
— Думаю, это последствия анестезии.
— В самом деле?
— Что в этом странного?
— Если вы собирались вести машину, вам следовало отказаться от нее.
— Когда мне ее делали, я не собирался садиться за руль.
— Когда это было?
— Несколько часов назад.
— Вам удаляли зуб?
— Зуб? Нет.
— А вид у вас именно такой.
Я невольно прикоснулся к губе. После встречи с прикладом она выглядела не лучшим образом.
— Так получилось, — криво усмехнулся я.
— Вылезайте. Руки на машину, шаг назад.
Я ему не понравился. Явно. А если ему рассказать о заложниках в автобусе? Вот бы он мне поверил.
— Я сказал, шаг назад!
Не везет мне сегодня на встречи.
Подошел второй инспектор.
— Что у нас здесь? — поинтересовался без особого энтузиазма.
— Сейчас посмотрим.
Килеев быстро и профессионально обыскал меня. Очень заинтересовался кобурой подмышкой.
— Повернись. Быстро.
Я повернулся.
Он распахнул мою куртку и извлек из-под нее тот самый револьвер с тремя патронами.
— Жизнь становится интересной, — все так же пассивно прокомментировал находку второй.
— Есть разрешение, — сообщил я.
— Проверим.
— Проверяйте.
— Заткнись.
— Пожалуйста.
— Что с ним делать? — спросил Килеев у собрата.
— Вези к капитану. Пусть с ним сам возится, если хочет.
— А ты?
— А я подожду здесь.
— В машине есть бар, — подсказал я.
— Тебе же сказали заткнуться.
— Просто поставил в известность.
— Садись в машину. Поехали.
— В эту?
— Нет, в эту! — он толкнул меня в сторону «москвича» с синей полосой и гербом Москвы на боку.
***
— Не повезло тебе, парень. Нет начальства. Придется подождать. Вон там, — Килеев кивнул на «обезьянник». Выглядел он не очень эстетично. Ладно, переживу. — И долго мне сидеть?
— Кто знает?
— Ну, хорошо. Могу я позвонить? Всего один телефонный звонок.
— Потом. Если капитан разрешит.
Вот дьявол!
— Я хотел позвонить домой.
— Домой?
— Да. Что в этом плохого?
— Ладно. Даю две минуты. Не успеешь — твои проблемы.
И он пододвинул мне аппарат цвета слоновой кости.
Две минуты, боже мой. Меня сегодня просто преследует дефицит времени.
Я набрал номер. Гудки. Неужели они отключили прямую линию?
Щелчок.
— В чем дело? — Голос сухой и резкий, как удар кнута.
— Это Джей.
Молчание. Потом голос Шенки смягчился. Так, чуть-чуть.
— Ты где?
— Сейчас я арестован за превышение скорости. Дело не в этом. У меня меньше минуты.
Килеев наконец догадался, что разговариваю я отнюдь не с бабушкой. Потянулся к рычагу телефона. Я перехватил его руку и отбросил.
— Мне сейчас не дадут говорить. Но речь идет о вашей жизни, моей, и еще восемнадцати человек.
В этот момент Килеев вырвал у меня трубку. Но кроме гудков ничего не услышал. Шенки уже отключился.
— Хорошо, — сказал я, — теперь можешь запирать.
Прошло двадцать пять минут. За это время Килеев успел позвонить кому-то дважды. Совсем не по служебным делам. Ему звонили три раза. В данный момент он сидел с трубкой у уха, откинувшись на спинку стула и водрузив ноги на заваленный бумагами стол. И к своему собрату, уничтожающему запасы спиртного в баре моей машины, не очень торопился.
А я думал о плитке шоколада, которую инспектор изъял у меня вместе с револьвером, платком и ключами.
Килеев нехотя поднялся, гремя ключами, отпер решётку. Провел меня в одну из комнат, втолкнул в нее и запер дверь за моей спиной.
Маленькая чистая комната, пропахшая табаком. На окне глоксинии, белые и серебристо-розовые.
На столе телефон. На этот раз зеленый. Трубка лежит рядом. Когда я поднял ее, услышал хорошо знакомый голос.
— Теперь потрудись объяснить, о чьих жизнях шла речь.
Я объяснил.
— Чего ты хочешь? — спросил Шенки.
— Есть и спать.
— Не валяй дурака.
— Я должен убить вас, сэр.
— Ну и что?
— Я вынужден это сделать.
— Восемнадцать жизней в обмен на одну?
— Что-то в этом роде он как раз и говорил.
— Подожди.
Шенки повесил трубку.
Я сделал тоже самое, и стал ждать.
Солнце, окутанное голубоватой дымкой, уже скрылось за крышами домов. Неумолимо наступал вечер.
Прошло еще четверть часа. Звонок.
— Да?
— Джей?
— Я, сэр.
— Сколько осталось времени?
— Пять часов, сорок две минуты.
— Через два часа будь в «Белой розе», это бар…
— Я знаю.
— Очень хорошо.
— И этот бар?..
— Я буду там. Можешь стрелять.
— Шеф, простите? Стрелять?
— Да, конечно. Восемнадцать жизней взамен одной.
— Сэр!
Кажется, Шенки просто наслаждался ситуацией.
— Не вздумай целиться в голову. Будешь стрелять в область сердца. Это понятно?
— Кажется, да. Но пули настоящие.
— Разумеется. Все будет учтено.
— Хорошо. Ровно через два часа. Только каким образом я отсюда выйду?
— Обычно. Через дверь.
— Угу.
— Кстати, позвони своим дружкам. Пусть поприсутствуют на шоу.
Отлично, значит, я должен выйти через дверь. Я попытался. Дверь была заперта. Пришлось постучать. Никакого результата.
Я выругался. Очень тихо. И после этого шарахнул дверь ногой.
На этот раз цель была достигнута. Килеев выглядел не очень дружелюбно, но вполне терпимо.
— Вы можете идти, — сообщил он.
Мне вернули револьвер с тремя пулями, платок и ключи. Шоколадка исчезла безвозвратно. Впрочем, ни я, ни инспектор не стали заострять на этом внимания.
Я нашел телефонную будку на углу улицы. Огромный клен укрывал ее своей листвой.
Напротив, через дорогу, был вход в метро.
