Внезапно размышления Кристины прерываются резкой болью, обдавшей затылок. Кто-то посмел дернуть ее за косичку! А такого она никому никогда не прощала. И сейчас не простит.
Реакция девочки незамедлительна: она зачерпывает ладонью пригоршню песка и, развернувшись, отправляет ее прямо в лицо обидчика. Пусть здешняя детвора с первого дня знает, что задирать Кристину Кавьяр - себе дороже!
Позади нее, кашляя и растирая слезящиеся глаза, в которые, судя по всему, попал песок, стоит мальчишка. На вид ему лет восемь, как и самой Кристине. Густые темно-русые волосы задиристыми петушками торчат во все стороны, под когда-то яркой и неимоверно грязной футболкой виднеются острые худые плечи, а накладные карманы холщовых брюк свисают под грузом чего-то тяжелого.
- Эй, ты что? - хрипло интересуется мальчик, прочистив горло и приоткрыв один глаз. - Совсем чокнутая?
- А ты зачем меня за волосы дергаешь? - щетинится Кристина, складывая руки на груди. - Больно ведь.
- Эм... Ну, извини, - почесывая затылок, отзывается он. - Я ж не знал, что больно... Мы всегда девчонок за косички тягаем, они вроде не жалуются...
- Извиняю. Но больше так не делай, - примирительно улыбается она.
- Я, кстати, Андрей, - мальчик стряхивает песок и протягивает ей руку. - А тебя как зовут?
- Кристина, - она жмет его теплую, немного шершавую на ощупь ладонь и, гордо вскинув подбородок, добавляет. - Я сюда недавно переехала.
- О, так это ваша газель стоит? - в глазах Андрея зажигается интерес. - В тринадцатом доме жить будешь?
- Ага.
- А я из одиннадцатого, к Шабловским принадлежу, - не без гордости заявляет мальчишка.
- К кому? - непонимающе переспрашивает Кристина.
- Ну, к Шабловской стае в смысле, - говорит он и, по лицу собеседницы поняв, что это ни о чем ей не говорит, поясняет. - Короче, у нас на районе есть две самые главные группировки: Шабловские и Донские. К первой относятся все западные дворы, ко второй - восточные. И враждуют они уже не счесть сколько лет!
- Круто! - восторженно тянет девчонка. - А мой двор кому принадлежит?
- В том-то и дело, что тринадцатый дом располагается как бы на пересечении улиц, и толком неясно, к чьей территории относится, - сообщает Андрей. - Но ты не парься, тебя это все равно особо не касается. Ты ведь девчонка. Девчонок в стаи не берут.
- Это еще почему?! - возмущается Кристина.
- Потому что у нас все серьезно! - многозначительно отвечает мальчик. - Стрелки еженедельные за гаражами, драки, разборки... Иногда до переломанных костей даже доходит! У девчонок для такого силенок маловато! Вы ведь ничего, кроме как слезы лить, не умеете.
- А вот это ты зря! - воинственно отзывается она, вставая на ноги. - Да я, чтоб ты знал, в своем прежнем дворе всех мальчишек побеждала! Они меня за три версты обходили, чтобы тумаков лишний раз не получать! Не веришь? Хочешь докажу?
Кристина подается вперед и впивается испытующим взглядом в лицо Андрея, готовая в любую секунду отвесить ему знатную оплеуху. Одну из тех, которым обучили ее старшие братья.
- Как ни странно, верю, - усмехается мальчишка, примирительно выставляя перед собой руки.
- Так что, возьмешь меня в свою стаю? - довольная произведенным эффектом девчонка садится обратно на край песочницы.
- Так ведь это... Не я ж решаю, кого брать в стаю, - мнется Андрей, опускаясь с ней рядом.
- А кто?
- Вожак наш, Колька Архипов.
- Отведешь меня к нему? - не унимается девочка.
Несколько секунд мальчик в задумчивости рассматривает ее милое личико с аккуратным носиком и черными глазами-блюдцами, в которых плещется непоколебимая решимость, а затем согласно кивает:
- Хорошо, отведу. Но завтра. Сегодня тебе нужно кое-что узнать про здешние порядки.
Почти до сумерек Андрей вводит Кристину в курс дела: описывает иерархическую структуру стаи, хвалится победами в дворовых войнах, а потом просто травит байки, от которых девчонка хохочет чуть ли не до колик в животе. Увлеченные разговором ребята не замечают, как пролетает время, и грузчики выносят из газели последнюю коробку.
- Кристина, - доносится властный голос отца. - Домой!
- Хорошо, иду, - тут же подскакивает девочка, зная, что терпение папы лучше не испытывать, и, глядя на Андрея, добавляет. - Ну что, тогда до завтра?
- Ага, до завтра, - кивает мальчик. - Какая у тебя квартира? Я зайду за тобой после обеда.
- Сорок седьмая, - через плечо бросает Кристина, устремляясь к грозно взирающему на нее отцу.
Когда за ней и ее суровым на вид родителем захлопывается подъездная дверь, Андрей срывает травинку, кладет ее в рот и неторопливо принимается посасывать.
Впервые в жизни ему было интересно общаться с девчонкой. Раньше они все казались ему скучными, глупыми и до противного жеманными. Да и развлечения у них дурацкие были... Ну что может быть веселого в том, чтобы расстелить на траве одеяло и поить воображаемым чаем пучеглазых кукол?
А вот Кристина такой фигней, судя по всему, не страдает. Чего только стоит ее идея опустить палку в кучу собачьего дерьма и шугать ею народ! Вот это он понимает, веселье! Надо будет обязательно попробовать!
Глава 2
Орест Кавьяр привык держать свою семью в строгости. Только так можно было рассчитывать на порядок и повиновение домочадцев. Его жена, Юлия, всегда была кроткой и послушной женщиной, чего нельзя сказать о детях. Никос и Лев - два старших сына с самого детства отличались буйным нравом, но к этому он относился с пониманием. Мальчишки, что с них взять?
Но вот младшенькая дочь, на поведение которой жаловались сначала воспитатели в детском саду, а затем и учителя в школе, беспокоила его больше всего. То разорвет платье девочки-соседки, то съест обед зазевавшегося одноклассника, то на физкультуре мальчишку поколотит.
Будь она пацаном, Орест давно бы выпорол ее ремнем, чтобы выбить всю дурь из башки... Но Кристина была девочкой, причем неимоверно милой и послушной в его присутствии, поэтому рука на нее ну никак не поднималась.
- Это возраст, наверное, такой, - успокаивала его жена, когда он с тяжелым вздохом рассматривал очередное замечание в дневнике Кристины. - Вот подрастет, проснется в ней женственность, и все эти проказы уйдут сами собой.
Нет, конечно, Орест не спускал на тормозах безбашенные выходки дочери. Он и кричал на нее, и компьютера лишал, и в угол на горох ставил... Но самое неприятное во всех этих наказаниях было то, что Кристина принимала их с терпением Иисуса. Никогда не перечила, не огрызалась, смиренно опускала глаза в пол и послушно кивала головой, соглашаясь с его словами.
Ему было куда приятней ставить на место сыновей, маленьких борзых волчат, которые поначалу кусались, показывали зубки, а потом, получив ремня, скулили. Их Оресту жаль совсем не было. Наверное, потому что знал: парни огребли за дело. А вот с Кристиной все было по-другому.
