высоки. И писана она не для тех, чья жизнь, по слову пророка, есть не что иное, как тьма; не для тех, кто предаётся движениям своих естественных инстинктов и своей чувственности, но только для простых душ, которые призывает Господь сладким и благоговейным гласом к духовному и внутреннему пути.
Ради этого взойди, возлюбленный мой читатель, взойди на этот счастливый путь, которому этот просвещённый и верный Путеуказатель тебя учит. Это путь благословения, освещения и истины, путь правды, суда и оправдания, путь Премудрости, мира и крепости, который только у входа тесен, а в середине весьма широк и в конце весьма просторен.
Это путь, на котором сердце находится в истинном благодушии и на котором дети Божьи в совершенстве используют право своего освобождения, вне которого всякое пространство есть не что иное, как теснота, всякая свобода есть не что иное, как рабство, всякое спокойствие есть не что иное, как труды, всякий мир — не что иное, как брань, всякая тишина — беспокойство, всякое веселье — ложная радость, всякое благополучие и всякое увеселение — только мука и печаль. Этот путь святой и чистый, он прямо и безопасно ведёт к вечной жизни, безо всякой опасности, без препятствий и страха, чтобы не споткнуться, ведёт к вершине горы христианского совершенства. И гора эта исполнена счастья и мира, исполнена тихого покоя и света; где облака слепоты, и человеческих страстей, и возмущений ума — не появляются, которую никогда не покрывают густые туманы плотских, воюющих друг против друга беспокойных желаний, и где ветры и бури мирского непостоянства и перемены времён веять не могут. Вот вожделенное место, к которому ведёт этот духовный Путеуказатель.
Подумай о великой пользе, которую ты бы хотел получить от этой малой книги. Счастлив читатель, который не довольствуется тем, чтобы только читать содержащиеся в ней спасительные учения, но и от всего сердца старается производить их в дело.
Брат твой и слуга во Иисусе Христе распятом. Ф. Иог. де С. М.
От автора
Нет ничего труднее, чем возможность угодить всем людям, и нет ничего легче и проще, чем судить дела других. Все издаваемые книги подвержены этим двум порокам, и сколь бы сильны ни были покровители их, они не способны освободить их от этих качеств. Как же будет с этим малым сочинением, у которого нет никаких защитников и духовная пища которого, столь мало соответствующая моде, покажется невкусной и, возможно, вызовет насмешки у многих людей!
Но, любезный мой читатель, не ругайся понапрасну, если чего-то не понимаешь. Естественный [душевный] человек не принимает того, что от Духа Божия, говорит Св. Павел (1 Кор. 2:14). Плотский человек хоть и может говорить, слушать и читать о духовном, но ничего этого не понимает. Если ты осуждаешь сию книжицу, то причисляешь себя к мудрым этого мира, о которых Дионисий говорит, что Бог не сообщает им этой премудрости, но дарит её простым и смиренным, тем, которых обычно считают невеждами.
Тайное Богословие — это наука, состоящая не в воображении, а в ощущении, её не изобретают [прилежанием и размышлением], но ощущают; она не выучивается, но даётся с небес, и потому она столь верна, столь сильна, столь великую оказывает помощь и столь богата плодами. Она входит в душу не через уши, не через постоянное чтение книг, но через влияние Духа Божия, который изливает благодать свою на простых и малых и который его (то есть богословие) сопровождает непостижимой сладостью.
Есть учёные, которые никогда ничего об этом не читали, и есть люди духовные, которые ещё не ощутили действия этой благодати. И потому как первые, так и вторые никоим образом не хотят в это верить, одни по неведению, а другие по недостатку понимания.
Известно, что те, кто не вкусил этой сладости, не могут судить об этой тайне, и что они соблазняются, когда слышат беседующих об удивительных действиях, которые Божественная Любовь производит в душе, потому что в самих себе они ничего такого не усматривают. Но кто может ограничивать благость Божью? Как если бы, например, Его рука стала короче, и Он теперь уже не мог бы делать того, что делал прежде. Бог не взирает ни на чьё достоинство и заслугу, когда призывает людей. Он не избирал ни из самых крепких, ни из самых богатых, но избрал слабые и бедные души, и от этого ещё больше воссияет Его бесконечное милосердие.
Наука эта — не одного лишь рассматривания, но деятельного упражнения, в котором пониманием достигается большее, чем тончайшим и острейшим размышлением. От этого предостерегала своего духовника Св. Тереза, чтобы он о духовных делах ни с кем ни разговаривал, кроме духовных[3]. Ещё говорила она, что если им известен всего лишь один путь или окажутся они посреди течения, то остановятся и не смогут преуспеть в этой святой науке.
Те, кто будет осуждать учение этой книги, тем самым докажут, что они не имеют никакого понятия о тайной богоучёности и что они никогда не читали Св. Дионисия, Августина, Григория, Бернарда, Фомы, Бонавентуры и многих других святых церковных учителей, которые это описали, одобрили, похвалили и преподавали, при этом ощущая в себе плоды и действия, которые оно творит.
Необходимо ещё напомнить, что эта книга предназначена не для равнодушных людей, а лишь для тех, кто умерщвляет свои чувства и пристрастия, и кто в деле молитвы уже приобрёл должный успех и навык[4], и кто имеет божественное предназначение для внутренней жизни, чтобы далее усиливать и овладевать ею, ибо она устраняет препятствия, которые мешали в продвижении к совершенному созерцанию.
Стиль написания этой книги я старался подобрать так, чтобы при своём благоговении он был прост и полезен, и потому не употреблял ни кажущихся изысканными выражений, ни красот ложной витиеватости или тонкостей теологии, ибо намерение моё состоит лишь в том, чтобы учить Истине чистым и ясным образом и со смиренным и искренним сердцем.
Не следует удивляться тому, что всегда издаются новые духовные книги, потому что Бог всегда сообщает новый Свет, и души всегда испытывают необходимость в таком наставлении. Ещё не всё сказано, но многое написано и будет писаться до скончания мира. Славен тот Свет, который от Бога на Церковь Его воссиял через служение так называемого Ангельского Учителя Фомы. И, однако, сказал сей священный муж в час своей смерти, что Божественное Величие в то самое мгновение ока изливало на него свои лучи столь чистые и живые, что
