и выступающим от лица автора повествования ведущим. Завывание ветра, топот копыт, раскаты грома, удаляющиеся шаги, крики птиц и прочие шумовые эффекты усиливали остроту восприятия. Сама история, уложившаяся в один час звучания, рисовала картину средневекового города, подвергшегося набегу дьявольских существ, умевших подавлять волю. Единственным, на кого не действовали их злые чары, оказался кровельщик Гай Гудьер, наделенный с рождения волшебной силой. При помощи проведенного древним старцем обряда она многократно возрастает. Вскоре кровельщик Гудьер заряжает этой силой окружающих и вместе с восставшими горожанами уничтожает захватчиков.
После последнего слова повествования вновь послышались красивые струнные переборы, чуть позже сменившиеся воинственными звуками горна и барабанов.
Пока из динамиков ноутбука звучала музыка, я сидел на диване ошарашенный не столько фактом, если можно так выразиться, материализации блестящей радиопостановки моего придуманного, но ненаписанного рассказа, сколько тем, что история оказалась лучшим произведением из всего переслушанного и перечитанного мною за последнее время в жанре фэнтези. Однако главное потрясение случилось тогда, когда из затухающего музыкального финала внезапно возник звучный голос Гайя Гудьера обращенный лично ко мне:
— Максим! Мы почитаем тебя за Бога, создавшего наш мир! Ты вырвал нас из лап небытия и поселил в своем маленьком шедевре! Слава Мастеру!
— Слава! Слава! — громко поддержала его многоголосая толпа.
— Но у нас есть одна великая просьба, — проникновенно продолжал кровельщик. — Восстанови справедливость там, у себя на Небесах! Отомсти своим обидчикам, ибо Богу недостойно быть жальче и трусливее своих созданий! Иначе и нам здесь жизнь будет не мила! Теперь моя волшебная сила — это твоя сила тоже, а она настолько могуча, что легко поразит всякого врага! Мы все верим в нашего Создателя!
Скопище горожан, среди которых, как я понял, были упомянутые мною в рассказе пекари, пивовары, сыроделы, плотники, бондари, кузнецы, каменщики, портные, башмачники, шорники, ювелиры и даже разбойники, громко вознесло хвалу своему смелому и решительному Создателю, и через несколько секунд звуковая дорожка файла подошла к концу.
Когда волна ошеломления начала спадать, я попробовал связаться с администрацией сайта, но успеха, конечно, не имел. Узнать «прописку» ресурса мне также не удалось — специальные онлайн-сервисы указывали сначала на Бермуды, в другой раз на Багамы, а потом просто «висли».
Отложив ноутбук, я в нервном возбуждении какое-то время мерил шагами комнату и чуть не столкнулся с матерью, заботливо принесшей мне горячий чай с булочками. Однако после всего случившегося о еде не могло быть и речи, к тому же взбудораженность резко сменилась сильной слабостью с приступами зевоты. Мне нестерпимо захотелось лечь на диван, укрыться с головой пледом и забыться сном, что я тут же с превеликим удовольствием сделал.
Глубокий ночной сон меня будто бы преобразил, во всяком случае я вынырнул из него человеком, с совсем иным, чем прежде, мироощущением. Первым делом я полез в ноутбук и спокойно, без дрожи в руках убедился в существовании сайта с аудиофайлами моих рассказов. Подобная невозмутимость, совсем мне не свойственная, уже говорила о многом. Подтвердившаяся реальность невероятных событий прошлого вечера волей-неволей вознесла меня в ранг Творца и, как следствие, вселила гордость вместе с самоуважением. Именно в их отсутствии, как я сразу осознал, крылась главная беда всего моего прошлого существования, а не в физической слабости. Первое, что я испытал вслед за этим открытием — жуткий стыд за свою заячью трусость перед обыкновенными хулиганами, недостойную не только Творца, но и любого мальчика.
В то хмурое утро, пропитанное прелым запахом опавших листьев, институтская аудитория ждала меня непривычно долго. Около восьми утра я, ежась от холода, сидел на лавочке во дворе Александра Гавриленко, или попросту Сашка́, который, пожалуй, более остальных усердствовал в издевательствах надо мной и прочими ребятами. Мне было доподлинно известно, что сразу после школы он подвязался помощником автослесаря в станцию техобслуживания нового городского района, куда добирался на подаренном папой ржавом корыте, которое белело на импровизированной стоянке между домов. Минут через пятнадцать Гавриленко, дымя сигаретой, вышел из подъезда и прямиком направился будить свой автомобиль, оправдав в целом мои расчеты.
— Привет, Сашок! — сказал я, подойдя к его загудевшей машине.
— Здорово! — ответил он, удивленно взирая на меня снизу вверх с водительского кресла. — Ты какими судьбами здесь?
— Подбросишь до нового района, если к себе на станцию едешь? — ответил я вопросом на вопрос. — По дороге поговорим.
— Прыгай, раз такое дело, — недоуменно пробурчал он, показывая кивком головы на пассажирское место справа от себя.
Только мы выехали со двора, как автомобиль стал подергиваться при езде, выводя из себя водителя таким своим поведением, который сразу позабыл о моем существовании. Метров через триста нам пришлось встать у обочины. Я остался в машине, Сашок же выскочил, поднял крышку капота и, матерясь, начал копаться в двигателе. Вдруг, повинуясь силе тяготения, пластиковая дверца бардачка отворилась прямо на мои колени, будто изначально была неплотно прикрыта. Когда внутри подсвеченного авточуланчика, на самой поверхности каких-то коробочек, баллончиков и спутанных проводов я увидел черную рукоять охотничьего ножа в кожаном чехле, то сразу же вспомнил слова Гайя Гудьера: «Теперь моя волшебная сила — это твоя сила тоже, а она настолько могуча, что легко поразит всякого врага!». Уж кто-кто, а я доподлинно знал законы придуманного мною мира, где любое оружие, будь то нож, меч, копье или топор, просто так на глаза не попадается. Мне же оставалось только поражаться способности созданных художником образов кардинально менять жизнь ему самому.
Холодным оружием я не владел совсем, хотя много о нем читал. Однако волшебная сила, которой я наделил Гайя Гудьера уже поселилась во мне, уничтожая въевшиеся годами страх с нерешительностью, а также высвобождая невероятные возможности, таланты и силы, скрытые в каждом человеке. Освободив блеснувшее металлом лезвие от чехла, я вышел из машины и без промедления обрушил на сгорбившегося у горячего мотора Сашка град ударов, нанося оружием возмездия колото-резаные раны по всей спине. Он вскрикнул, припав на секунду грудью к раскаленному железу, но тут же, кряхтя, отпрянул и повернулся лицом ко мне.
— Привет тебе от всех, кому ты попортил кровь, — спокойно произнес я, после чего вонзил лезвие ему в брюхо.
Мимо с шумом пролетали спешащие автомобили, чьим погруженным в свои собственные мысли водителям и пассажирам вряд ли был интересен стоявший у обочины тарантас с поднятой крышкой капота, как и двое колдующих под ней неудачников.
Сашок так и остался лежать спиной на двигателе подаренной отцом машины, а я без лишней суеты нырнул в близлежащий к проезжей части двор и выбросил нож в мусорный контейнер,
