ей демоном из преисподней.
– Нет. – Юля-кассир сделала наивному Мише знак, но тот не заметил и продолжал, словно история казалась ему ужасно забавной. – ККК говорит, что гроб с телом этого одногруппника приехал через две недели после написания статьи.
– Прямо пророк! – саркастически выдохнула Юля-продавец. Тут Юля-кассир была с ней согласна: о том, что трупов будут десятки и сотни, знали едва ли не все в стране.
– Там целое расследование…
– …И криминалист! – Юля-кассир сардонически улыбнулась, чувствуя женскую солидарность. – И мы его должны…
– Можно попробовать перевоспитать… – Миша будто говорил: «Интересный для вас вариант».
– Посмертно, надеюсь? – Юля-продавец яростно, не без похоти, сверкнула глазами.
…ККК, чьё выражение лица, казалось, говорило о полной осведомлённости о содержании подобных разговоров, приблизился к кассе.
– Вы умеете читать? – Юля сразу поняла, что это сексизм. Читать она не любила, не любила ни математику, ни геометрию – особенно же ненавидела не только тех, кто умнее, а тех, кто ей на её необразованность пеняет. Впрочем, она читала и Лермонтова, и Толстого, так что сразу её разоблачить мог не всякий профессор. – Я умею и писать, и считать. Ещё лучше это делает кассовый аппарат.
Холодный тон кассирши отнюдь не ошеломил ККК, он, видимо, этого и добивался. Кивнув самому себе, он ухмыльнулся и прошествовал на второй этаж. Юля сразу заподозрила, что покупать посетитель ничего не собирается – и действительно, пять минут спустя, всё так же нагло улыбаясь, ККК покинул заведение.
– Он никогда ничего не купит, – сказала она Мише, когда тот спустился. – Вообще нельзя пускать людей в таком виде.
– Ха! – Миша рассмеялся. – Чувак купил больше книг в последние годы, чем кто-либо в городе. У него вся квартира завалена книгами.
– Ну, да, действительно, куда же нам. – Юля вспомнила об оставшихся от дедушек-бабушек книжных шкафах, бестолково возвышавшихся дома. Ещё с детства она была вынуждена раз в неделю протирать пыль с многочисленных томов с заумными томами. И до чего бесполезными!
2
ККК не пришёл на следующий день, хотя Юля и ожидала его. Впрочем, никогда не помешает выглядеть красивой; заявилась, однако, одна известная в городе писательница. Юля уже всё о ней знала от Миши: что фамилия у неё не то Скат, не то Покрышка – Шина – точно! – что они учились с ККК в одном классе, что ККК её презирает, называет «грантоедом», зарабатывающим оболваниванием «героев». Доля правды в этом была, так как премию, прозванную ККК «Кретины Европы» (и чек на круглую сумму), Шина действительно получила, в целом, за многолетнюю и успешную работу проституткой в определённых, связанных с зарубежьем, кругах. При слове «проститутка» Юля мысленно фыркнула. В стране, где нет ни проституции, ни секса, все проститутки давно уехали в Европу – заниматься сексом за евро. Лишь самые родовитые получали евро прямо здесь – как писательницы, журналистки и т.д.
Шина не показалась Юле ни приятной, ни красивой, ни умной – просто надутая низкорослая баба, видом на все 45, худая и напыщенная. Претенциозность идиотки – так про себя окрестила странное выражение, не сходившее с лица писательницы, Юля.
– Как продаются мои книги? – О, какой высокомерный тон! К нам пожаловала королева Англии – или графиня Ваксовская, пардон Вассекская, или, как раньше говорили, Уэссекская. – Ваши книги?
Она отлично знала, о чём идёт речь, но решила разыграть маленькую сцену. Пусть эта карлица знает, кто здесь хозяйка.
– Книги моего авторства, – словно подчёркивая слова, произнесла Шина.
– Ах, вашего авторства… Мы ими не торгуем.
Действительно, «Э» не торговала такой дрянью, как книги Шины, её издавали фиктивным путём – малыми тиражами по богом забытым издательствам в других регионах – и присуждали премии-гранты в закрытом, едва ли не семейном, кругу. В общем, её никто и не читал.
– Ясно. – Юля ожидала, что сейчас разговор зайдёт о ККК, о дележе прав на клиента, но Шина, ещё раз одарив кассиршу ненавидящим взглядом, удалилась. Миша, который хорошо знал ситуацию – о, до чего у них в гей-сетях доверительней отношения! – тут же всё рассказал.
– Придёт одна, совершенно взбалмошная, полубезумная проститутка, с огромной наколкой на спине. Настоящий мурал. Шина договорилась с этой – она называет себя Евой, – что та будет «любовницей» ККК, пока он едет «голубым экспрессом» на тот свет. Сама она станет женой – то есть вдовой – и наследницей покойного героя. За одногруппника ККК она получила премию-грант, а за ККК получит вид на жительство в Канаде.
Конкурентка – ещё и с сообщницей-любовницей!
– В чём любовь? – Любовь к деньгам, смертям, просто комплексы, которые можно реализовать таким образом.
Юля-продавец, словно появившаяся ниоткуда, присоединилась к ним. На мгновение Юле показалось, что тёзка её едва ли не прозрачна – увидела сквозь неё витрину у противоположной стены, – но сочла это оптическим обманом, результатом перенапряжения.
– Нам эта замухрышка-писательница не указ. – Такое заявление, хотя и должно было подбодрить Юля, принудило её резко выпрямиться. Нам! Ах ты, дрянь!
– Люблю брать быка за рога ,– поделилась Юля-продавец. – Вернее, морковку за яйца.
Морковку за яйца! Просто натюрморт! Небось, и её «папа» что-то поведал своей любимой девочке. Юля-кассир сникла. Что из этого может получиться? В любом случае, полубезумная проститутка с муралом не страшна, когда есть напарница.
– ЧЁРТ! ДАЖЕ ПСЕВДОНИМ НЕ ПРИДУМАЛ! А, И ТАК СОЙДЁТ. – Голос, раздавшийся словно ниоткуда, принудил их переглянуться. Юля сразу заподозрила Мишу в чревовещании – и даже выдвинула обвинение, немедленно, с искренним возмущением, отвергнутое.
День шёл, и Миша становился всё более беспокойным – Юля замечала это каждый раз, когда он сновал мимо неё в туалет. Наконец, когда уже стемнело, подозрительные звуки, доносившиеся из уборной, принудили её туда зайти.
– Миша? – Она вошла, дверь была не заперта. – Ой, ужас!
Миша, чьи зубы уже превратились в настоящие клыки, смотрел на неё диким взглядом налитых кровью глаз. Обычно серо-голубые, они стали жёлтыми и слабо фосфоресцировали в полутьме. Юля, несмотря на испуг, всё же включила свет – вдруг речь идёт о розыгрыше?
Миша вскрикнул и отпрянул, закрыв лицо руками. Взору девушки открылись когти, которыми завершались пальцы, и густая серая шерсть, покрывавшая тыльную сторону ладони.
– Ты оборотень? – Она достаточно насмотрелась всяких фильмов, чтобы сразу понять, что к чему.
– Не говори, пожалуйста, никому. – В огромных жёлтых глазах стояли слёзы. – Я сдерживаю себя, почти всегда. Просто сейчас полнолуние, и мои отвары…
Юля вернулась за прилавок. Её била дрожь. Она не ожидала встретить подобное существо в своей жизни…
Внезапно ей стало жарко. Юля почувствовала себя так, будто оказалась рядом с
