— Ничего, ничего, — хмуро пробормотал Элемрос, привычным движением взлохмачивая волосы, — скоро мне исполнится 14 лет и может тогда, когда мне уже не будет тринадцать…
Мысль эту он не закончил, так как снова прорвался тяжелый вздох.
Ах да, забыл сказать, что герою нашей истории было еще и 13 лет. Насчет его работы, объясню попозже.
В дверь постучали и само собой не дожидаясь разрешения вошли. Это она проделывала каждый раз и, похоже, не собиралась прекращать. Хорошо хоть Элемрос прилег, как я уже говорил, на часок-другой, а потому был совершенно одет.
— Проснись и пой, юный склеротик, опять забывший завести будильник… Ух ты, да ты прямо светишься счастьем, — жизнерадостно проговорила Элли, глядя на помятую физиономию Элемроса и хлопая его по голове ершиком для смахивания пыли. — Нельзя быть таким оптимистом. Представь, что будет лет через десять-двадцать? Ты превратишься в брюзгу и зануду, которого никто не будет любить. Останешься без друзей и без семьи, так как твоя будущая воображаемая жена наверняка захочет себе кого-нибудь повеселее.
— Спасибо на добром слове, для начала, а потом с чего ты взяла? — поморщился Элемрос, соскакивая с кровати и заправляя футболку в джинсы. — Я про жену. Может у нее будет такой же характер как у меня? Подойдем друг другу как два куска пазла?
Уголок рта Элли поднялся вверх. Это должно было изображать задумчивость. И оно изображало, но ненатурально.
— Не думаю, — она покачала головой. — Я действительно не думаю, чтобы на вселенском огороде уродилось два таких сорняка.
— Прибереги свой ботанический жаргон для ботвы, — пробурчал Элемрос, выталкивая смеющуюся Элли из комнаты. — Я имею в виду твоего нового дружка, — добавил он как только замок на двери щелкнул.
Ответом ему был мелодичный смех, звук которого постепенно удалялся. Элемрос снова вздохнул, чувствуя, тем не менее, что дурное настроение несколько выправилось. Таково было особое свойство Элли — студентки местного колледжа, убиравшейся у них дома по вторникам и четвергам. Она была типичным сангвиником, грустившим примерно пять секунд в сутки. Часть этой неуемной веселящей энергии обязательно передавалась окружающим вне зависимости от их темперамента, настроения и состояния здоровья.
— Правда для 13-летнего человека, — пробурчал Элемрос, — родом из 13-го мая, нужно нечто большее, чем какая-то там энергетика.
С этими словами он критично посмотрел на льющиеся потоки воды за окном. Да, да, вы не ослышались. В начале июня такое частенько тут случалось. Ни с того ни с сего, откуда-то прилетала одинокая туча и несколько минут теплые струи хлестали пыль на улицах. Потом дождь обычно прекращался так же быстро, как и начинался. Хотя, судя по тому, как начался вечер, на быстрое прекращение дождя рассчитывать не приходилось. Именно поэтому, когда Элемрос посмотрел за окно, в стекле отразилось худощавое лицо с длинными, соломенного цвета волосами и не очень-то веселыми глазами. Остальные черты рассмотреть было нельзя. Не зеркало все-таки.
— Элем, — послышался со стороны двери строгий голос. — Ты не опоздаешь? Или там за окном что-то важное?
Элемрос пожал плечами не оборачиваясь. Он и без того знал, что там увидит. Марта, его старшая сестра стояла в дверях, опираясь на свой длинный зонт, делавший ее похожей на Бастинду из “Волшебника изумрудного города”. Первый раз в жизни Элемрос едва не умер со смеху, когда в детской книжке увидел иллюстрацию, на которой эта злая колдунья стояла около своего замка опираясь на фиолетовый зонтик в той же самой позе, которую так любила принимать его сестра.
— Мне кажется, тебе уже пора заняться делами, — ровным голосом сказала Марта. — Ты же не хочешь вырасти глупым, праздношатающимся бездельником?
— Было бы неплохо, — еле слышно сказал Элемрос.
— Что, что? Я не расслышала.
— Я говорю, что уже иду.
Марта величественно кивнула и, резко развернувшись на каблуках, вышла из комнаты, прямая и несгибаемая, как и все ее жизненные принципы, которые она усиленно пыталась привить своему непутевому брату.
Энергично почесав себя за ухом, Элемрос в очередной раз досадливо поморщился, глядя на неутихающий за окном ливень. Однако делать было нечего. Спускаясь по лестнице на первый этаж, Элемрос одновременно натягивал через голову джемпер и размышлял о том, что сестра, наверное, обладает способностью зомбировать окружающих. Иначе с чего бы это он, которому больше всего на свете не хочется сейчас идти во двор, идет именно туда и при этом даже не думает о возможности сопротивления. “И, однозначно, — продолжал размышлять Элемрос, застегивая куртку и усаживаясь на велосипед, — зомбирование прорезается как зуб у сестры именно в тот момент, когда рождается младший брат.»
На самом то деле он и сам был довольно ответственным и серьезным для своих лет молодым человеком. Правда некий внутренний голос, сильно похожий на голос Элли, частенько нашептывал ему, что подросткам положено быть чуть более безалаберными. Вот почему он предпочитал списывать на мистическое сестрино влияние собственную, скажем прямо, чрезмерную благоразумность.
Элемрос поглубже натянул капюшон, отбросил лишние мысли и выехал на улицу, предварительно засунув наушники плеера, вы не поверите, в уши.
В этот час Цветочная улица была пуста. Обитатели городка спокойно сидели внутри своих уютных маленьких и не очень домиков, выстроившихся по обе стороны извилистой улицы, действительно зарастающей всевозможными цветами ближе к лету, ну или пили кофе там, где вы уже знаете.
Элемрос старательно объезжал лужи, время от времени поправляя капюшон, вечно норовивший сползти с головы. Кстати, ехал он за частью тиража ежедневного «боевого листка», как прозвали его немногочисленные остряки городка. Это была маленькая газетенка из 4 страниц, которую холила и лелеяла местная бизнессменша в отставке, которую на пенсии вдруг потянуло к средствам массовой информации, причем к печатным. До этого она всю жизнь торговала всем чем только можно, и весьма успешно, надо отдать ей должное. Платили Элемросу не то, чтобы мало, но и не настолько хорошо, чтобы невозмутимо терпеть дождевые струйки, просочившиеся уже каким-то образом даже под непромокаемую куртку. Хорошо, что хоть до редакции оставалось совсем
