запах перца и дешевого меда.
— А зря. Думаешь, для быстрых пальцев ты так же неуязвима, как для острых мечей? Да, кстати, — перебил он сам себя и бросил взгляд куда-то за спину воительницы, — тебе лучше догнать подругу, она уже далеко.
— Хорошая мысль, — сказала Зена, посмотрев на беспечную Габриэль, которая, казалось, даже не замечала, что осталась совсем одна. Болтун говорил, это опасный район. «Как это на нее похоже!» — подумала воительница, кинула хозяину монету, добавила благодарную улыбку, вскочила на Арго и, развернув коня, пустилась вдогонку.
Габриэль оглянулась через плечо, Зены рядом не было. «Теперь-то куда она запропастилась?.. Ничего, пусть догоняет, — пробормотала девушка. — Мы и так пропустили отборочные забеги, как пить дать пропустили. Но..-"
— Ах-х, посмотрите, какая лапочка! — раздался справа от нее грубый мужской голос. Второй голос гнусно рассмеялся, хихикнула пьяная женщина. Габриэль сжала в руках посох и обернулась. Оказывается, обстановка сильно переменилась с тех пор, как она последний раз осматривалась. Вместо новой штукатурки, затейливой резьбы или, по крайней мере, полированного камня стены строений теперь покрывал мох, доскидеревянных лачуг давно покоробились и прогнили. Прямо перед Габриэль стояла убогая хибара, и, судя по исходившей от нее вони, это был постоялый двор, где крепость напитка ценилась куда больше, чем вкус. Запах дешевой еды мешался с запахом немытых тел, грязного свинарника, располагавшегося по соседству, ивина, которое нашло дорогу обратно. Все это чуть не стоило Габриэль ее собственного завтрака.
Секунду спустя она различила в тени нависающей крыши наспех сколоченный стол и двух пьяных бездельников рядом. Тощая, растрепанная женщина опиралась на плечо третьего мужчины.
"Превосходно! Сейчас начнется комедия. Им бы надеть маски с глупой улыбкой да отправляться в театр изображать комаров и лягушек в никчемных пьесах Аристофана!" Мужчина, который оскорбляет женщину, нуждается в уроке хороших манер. "Можно, конечно, не обращать на грубиянов внимания, но ведь онивообразят, будто им что угодно сойдет с рук. И станут вести себя еще хуже… Так-то оно так, но что скажет Зена?" Подумав об этом, Габриэль рассудила, что лучше идти своей дорогой, ибо весьма возможно, что в трактире сидят приятели грубиянов, а с толпой негодяев ей, Конечно, не сладить.
— У-у-ух ты! Правда, лапочка! — заявил второй мужчина, и Габриэль захлестнуло горячее негодование. Невежа еле выговаривал слова: то ли уже пьян, то ли еще пьян, неважно. Главное, на ногах он держится с трудом, а следовательно, опасности не представляет. Ну, почти не представляет. Если что, можно убежать, хотя героине это и не к лицу.
Габриэль стиснула зубы и продолжала идти.
— Эй, милашка, куда ты так торопишься? — скрипучим голосом прокричал первый. Девушка прошла еще несколько метров, но, услышав за собой тяжелые шаги, обернулась. Посох был уже в боевом положении. Пропойца ухмыльнулся, показав гнилые зубы, и широко развел руками, демонстрируя, что он безоружен.
— Да я просто спросил. Не люблю грубых женщин. Ты что, решила, будто слишком хороша для нас, а?
— Иду по своим делам и все, — бесстрастно ответила Габриэль, но нервный смешок испортил впечатление. Она перехватила посох поудобнее и начала вращать им, словно готовясь к удару. Невежа с недоверием поглядел на нее, потом с осторожностью на палку и на шаг отступил — чего не случается.
— Тебя что не устраивает? — грозно спросила Габриэль.
— Моему другу не нравятся грубые женщины, — раздался за ее плечом глубокий голос, и он был совершенно трезв. Девушка подпрыгнула от неожиданности, рискнула бросить на говорившего беглый взгляд и шагнула в сторону, так чтобы видеть обоих негодяев сразу. Ей не хотелось упускать из виду первого. Подошедший оказался мерзким типом, и к тому же "гигантским мерзким типом", — подумала Габриэль, поднимая глаза все выше… и выше. Хуже всего было то, что, если громила и наглотался плохого вина, на нем это совершенно не отразилось.
— А я не люблю амазонок, — прорычал он и выбросил вперед огромную ручищу, пытаясь схватить ее посох. К счастью, он оказался не так быстр, как рассчитывал, и Габриэль без труда убрала свое оружие. Тогда нападающий повернулся к ветхому строению и насмешливо прокричал: — Эй, Антерос! Ты, пьянчуга! Что мы делаем с такими крошками?
Габриэль сдержала едкое замечание, так как в поле зрения появился еще один мужлан.
— О-о, Какая прелесть! — промямлил он: язык негодяя едва ворочался. — Эй, милашка… познакомься, я Анте… Атне… — он вышел из-за спины товарища, сложил губы в трубочку и растопырил руки. Посох Габриэль мгновенно ударил его в подбородок снизу, голова с хрустом откинулась назад, глаза закатились, и мужлан безжизненно свалился наземь. Девушка отступила на шаг, посмотрела на невежу, стоявшего слева, затем на пьянчугу со скрипучим голосом. Оба они остекленевшими взглядами уставились на распластавшуюся тушу приятеля. "С громилой разберемся потом, пока разделаемся с первым", — решила Габриэль и нацелила посох тому в живот, но пропойца уже пятился прочь, высоко подняв руки.
— Пойдем, пойдем, дружище, — приговаривал он, обращаясь к приятелю. — И помоги мне дотащить Антероса.
Габриэль перевела взгляд на громилу, не забывая угрожающе вращать дорожной палкой — где-то в районе его локтя. "Ой, с ним нужен другой прием", — спохватилась она и приподняла посох повыше, целясь в горло. Внезапно невежа стал очень мирным и осторожными шагами отошел в сторонку. Негодяй со скрипучим голосом опасливо обошел Габриэль и, ворча, склонился над валявшимся на земле Антеросом. Тот застонал, а приятель грубо схватил его за ворот и приподнял. Второй пьянчуга решил помочь и рванул лежащего товарища за руку. Антерос что-то мычал, сопротивлялся, но сотрапезники благоразумно волокли его прочь по пыльной улице. Его крики были слышны и после того, как все трое скрылись в темном здании постоялого двора.
Провожая их самодовольным взглядом, Габриэль улыбалась, хотя колени ее дрожали. Немного оправившись, она гордо выпрямилась и вздернула подбородок. "Что ж! Я и одна не пропаду!" — мелькнуло у нее в голове.
— На будущее: посматривай, что у тебя за спиной, — сказал у нее над ухом низкий, суровый голос. Девушка взвизгнула и обернулась. Позади нее стояла Зена. Руки воительницы были сложены на груди, губы сжаты, а лицо ясно выражало крайнее недовольство. Габриэль отпус-тила словечко, от которого даже у ее давней спутницы брови поползли вверх, потом резко уперла посох в землю, и взметнувшееся облачно пыли осело на ее сандалиях.
— Молчи, я сама догадаюсь. Они увидели тебя и потому убегали, так? — воительница только пожала плечами. — Ты хоть представляешь, как это… выводит меня из себя?!
— А ты представляешь, каково терять тебя из виду, а потом найти в такой ситуации? Могла начаться
