Доплыли до него обе одновременно. Из ссадины над ухом Сэма сочилась кровь, вода вокруг была бурой. Дана подхватила его под спину с одной стороны, а Лили с другой, и они подняли мальчика на поверхность. Дана прижалась губами к губам Сэма и начала делать искусственное дыхание.
Сэм закашлялся и принялся отплевывать воду.
— Что произошло? — спросил он, отдышавшись.
Они плыли лицом к лицу, и, когда он увидел Дану, глаза его изумленно распахнулись.
— А ты думал, русалка? — рассмеялась Лили.
— Да она тебе жизнь спасла! — крикнул с лодки Джек Девлин.
— Правда? — спросил Сэм восторженно.
По щеке у него текла струйка крови — как у персонажа из фильма ужасов.
— Я никогда этого не забуду, — сказал он, беря Дану за руку.
— И Лили тоже, — сообщил Джек. — Они тебя спасли.
— Я серьезно, — сказал Сэм, утирая кровь с лица. — Никогда. Пока буду жив, буду помнить. Вы обе можете не волноваться: что бы ни случилось, я приду к вам на помощь.
Дана с Лили молча улыбались.
— Думаете, я просто болтаю? — обиделся он. — Ну и что, что я маленький. Вы погодите, вот вырасту и докажу.
— Ты настоящий храбрец, — сказала Дана весело. — И я знаю, к кому мне обращаться за помощью. А сейчас давай-ка в катер. Нас ты спасешь в другой раз, договорились?
— Договорились, — ответил Сэм, и это было похоже на торжественное обещание, данное им всему миру.
Глава 1
Двадцать один год спустя
Родные сестры Куинн и Элли Грейсон сидели на ограде и ждали, когда же приедет из аэропорта тетя Дана, художница, удивительная и ни на кого не похожая. Каждый раз, когда в их проулок сворачивала машина, девочки вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, кто сидит за рулем, и у Куинн почему-то холодело в животе. Ей очень хотелось узнать, чувствует ли Элли то же самое.
— Опять не она, — сказала Элли, когда мимо проехал зеленый микроавтобус их новых соседей Тилсонов.
Еще одна соседка, миссис Макгрей, притормозила около девочек и опустила стекло. Миссис Макгрей прожила здесь всю жизнь и знала маму и тетю сестер совсем маленькими.
— Дана приехала? — спросила она.
— Еще нет. Ждем с минуты на минуту, — сказала Элли.
— Как это замечательно! Подумать только — летит из Франции домой на открытие собственной выставки. Мы все ею так гордимся!
— Тетя Дана — самая лучшая, — сказала Элли.
— Совершенно с тобой согласна. Передавайте ей привет. Завтра вечером увидимся на вернисаже. Мы все придем!
И миссис Макгрей уехала.
— Вот уж нам повезло! — прошипела сквозь зубы Куинн.
Элли уселась поудобнее и обернулась к сестре.
— Ну почему ты не переоделась? — спросила она, глядя на рваные джинсы и линялую фуфайку Куинн. А от прически сестры — шестидесяти трех тонюсеньких косичек, похожих на кучку выдернутых из грядки сорняков, — Элли вообще бросало в дрожь. — Хочешь, чтобы она поскорее уехала?
— Уедет, останется — мне плевать, — бросила Куинн.
— Ой, ну какая же ты… — вздохнула Элли и снова стала смотреть на дорогу.
Тени от высоченных дубов и сосен были такими глубокими, что казалось, будто появившаяся в проулке машина таинственным образом возникла из тьмы. За спиной у девочек хлопнула дверь. Куинн даже не обернулась — она и так поняла, что это выглянула из дома бабушка. Из машины вышла миниатюрная шатенка с пронзительно голубыми глазами, в джинсах и ветровке.
— Она так похожа на маму… — изумленно выдохнула Элли, словно забыла, что они видели тетю всего год назад.
Куинн не могла вымолвить ни слова. Элли была права — тетя Дана с мамой всегда были удивительно похожи.
— Вы обе так вымахали за год, — сказала тетя Дана. — Я вас едва узнала.
Элли кинулась к ней обниматься.
— Ты надолго? — спросила она.
— На недельку, — ответила тетя Дана и, глядя поверх ее головы, улыбнулась Куинн. — Акуинна, неужели это ты?
Куинн спрыгнула с ограды и шагнула было к тете, но передумала и, развернувшись, помчалась со всех ног по Крестхилл-роуд в сторону дома миссис Макгрей, за которым начинался берег моря, к своему тайному месту, где никто — даже тетя Дана — ее не найдет.
Сэм Тревор стоял в аудитории Йельского университета и, вставлял в магнитофон кассету — хотел дать послушать студентам-океанографам запись песен китов, которые его брат записал в Греции.
— Очень надеюсь, вы воспримете услышанное как неопровержимое доказательство того, что киты разговаривают друг с другом на собственном языке, который мы пока не научились понимать, — сказал Сэм.
Очки соскочили у него с носа, но он успел их поймать одной рукой, а другой вставил кассету.
— У нас всего два занятия до экзаменов, — сказала темноволосая девушка. — Я думала, вы сегодня прочтете лекцию.
— Я и собирался, — ответил Сэм, — но потом решил, пусть лучше киты скажут все сами за себя. А на экзамене мы поговорим о том, что вы услышали и, главное, как вы это интерпретировали. — Он включил запись и, выйдя из аудитории, пошел на парковку.
Сэм всегда относился к занятиям ответственно и надеялся, что студенты не подумали, будто он решил сачкануть. Его ждало дело — очень важное и неотложное.
В прошлые выходные он просматривал газету и вдруг в разделе культуры увидел знакомое имя: Дана Андерхилл.
Открытие выставки работ художницы состоится в четверг, 17 июня, с 18 до 20 часов в галерее «Блэк-Холл». На нем будет присутствовать сама мисс Андерхилл, в настоящее время проживающая во Франции, в городе Онфлёр.
Сэм и не надеялся, что они когда-нибудь встретятся снова. Он окончил университет, затем аспирантуру, а потом он получил работу в Йеле и в Нью-Хейвене снова начал думать о ней. Дана и ее сестра Лили жили в пятидесяти километрах к востоку от Нью-Хейвена, в Хаббардз-Пойнте.
Полтора года назад он случайно встретился с Лили в Нью-Хейвене, в театре Лонг-Уорф. Она была с мужем, а Сэм с очередной девушкой.
— А как Дана? — поинтересовался Сэм, когда Лили рассказала ему про свою жизнь.
— Ох, Сэм, она так далеко… — вздохнула Лили. — Я по ней ужасно тоскую, и утешает меня только одно — она решила воплотить в жизнь свою мечту.
— Какую мечту? — спросил Сэм.
— Она хочет написать все моря на свете, — сказала Лили. — Где она только не побывала! Помнишь, когда мы с тобой последний раз виделись — лет восемь или девять назад, — я тебе говорила, что Дана снимает домик в местечке под названием Мартины Виноградники? С этого все и началось. Дана стала искать идеальный морской вид. Но я точно знаю: когда-нибудь она вернется домой.
