— Или порш.
Минут пять спустя, я сидела на кухне, на табуретке, а Светка, как лектор ходила вокруг меня и поучала:
— Ты — дурра! Как можно убиваться из-за какого мужика?
— Он не какой-то. Он японский язык знает! — защищала я Лёнечку.
Светка не на шутку задумалась, но потом скривилась и продолжила:
— Сколько бы языков он не знал он все равно остается мужиком, у которого член между двумя волосатыми ногами.
— Я люблю его! — жалостливо пропищала я.
— На здоровье. А вот убиваться не надо.
Я встала с табурета и призналась:
— Жизнь для меня потеряла всякий смысл. Прости, но мне придется тебя покинуть, — и потянулась к окну и попыталась его открыть.
Светка не на шутку испугалась, посадила меня на табурет и взялась за телефон:
— Наташ, ты? У нас ЧП. Срочно захвати Юльку и приезжайте к Клавке.
Светка — одна из трех моих подруг. Ее не обидела природа — она блондинка с шикарными длинными ногами, соблазнительными формами, голубыми глазами, окаймлёнными длиннющими ресницами и ямочками на щечках. Просто модель с обложки журнала. Ей тридцать, и у неё старый, богатый муж (ах, как ласкает слух «старый и богатый»), который, кстати, сирота (не от природы, а от старости). Так что все прелести общения со свекровью ей не знакомы. Он сдувает с неё пылинки и целует не только ручки, но и ножки. Еще у нее двое милых деток 12 и 7 лет (совсем не от нынешнего мужа, который на такие подвиги уже просто не способен), крутой дом на берегу моря, последняя модель «Мерседеса», ну и так, по мелочи: счет в швейцарском банке, дом на её имя на берегу Атлантики и любовник, годящийся ей если не в сыновья, то в младшие братья точно. Она всегда говорит: «Хочу, чтоб у меня было все и мне от этого ничего не было». Светка очень добрая и мягкая, как принято сейчас говорить: «Белая и пушистая».
Первый ребенок у неё появился, когда ей было восемнадцать. Парень, который подарил ей сына, исчез так же быстро, как и появился. Она воспитывала Сашку сама, училась на юридическом и твёрдо знала, чего хочет.
Дочка Леночка, появилась от порядочного (как ей казалось), но, как выяснилось позже, женатого мужчины, к тому же отца трёх детей, который, не растеряв свою порядочность, ни на грамм, даже признался свой жене, что у него на стороне будет ребенок. Не отказываясь от четвёртого отцовства, он попытался принести Светке в роддом дары, символизирующие его бесконечную признательность и благодарность, но и фрукты и минеральная водичка полетели ему на голову с третьего этажа. Кстати, дары могли бы быть и побогаче, ведь дочь-то у него первая! Он успел увернуться и больше попыток познакомиться с дочкой не предпринимал.
Между тем Светка (сильная женщина!) была очень счастлива и всем говорила, что всегда мечтала иметь сына и дочку, и вот теперь, когда они у неё есть, пора бы найти подходящего папу. Папа нашелся буквально через пару месяцев после рождения Леночки. (И когда она нашла время на его поиски?) Он с радостью одарил девочку своей фамилией и с огромным удовольствием принимает участие в ее воспитании, впрочем, и в воспитании сына тоже. Папу зовут Семен Семенович. На мой вопрос, где она нашла такое чудо, Светка ответила: «Там уже нет».
Наташка — не красавица, но с умопомрачительной фигурой. Мужики от неё сходят с ума. Бюст как у Мерлин Монро. Сексуальна до невозможности!
Она помешана на работе, сейчас для этого явления придумали даже словечко — трудоголик. Я не знаю, какой уж она там «голик», но всё свое время проводит в офисе собственной компании, бесконечно повторяя, что у неё ни на что не хватает времени. Впрочем, на две вещи у неё время находится всегда: машины и мужчин она меняет, как перчатки, неизвестно, где и когда выискивая новых и всегда богатых. У неё на мужиков просто собачий нюх. Ей тридцать три, она не замужем и, похоже, не собирается, потому что «безумно счастлива и ничего менять не хочет». У неё есть дочь, сумасшедшие прибыли, свой коттедж, «а мужик — это помеха семейной идиллии». Наташка считает, что её душа в прошлом жила в теле амазонки. И она может терпеть мужчину рядом только одну ночь. Потом она его либо убьёт, либо сожрёт, как «черная вдова».
Юльке — тридцать шесть, но выглядит на двадцать: худенькая, стройная, миловидная. У русских есть пословица: «Маленькая собачка до старости щенок». Но, несмотря на свою обманчивую юную внешность, она вдова. Трижды. Детей нет, но она не отчаивается, потому что на данном этапе есть уже «созревший клиент», над которым она работает, и очень скоро, я надеюсь, мы в четвертый раз увидим ее в подвенечном платье. Они ей удивительно идут, иногда мне кажется, что она специально ищет старого мужа, чтобы поскорее приступить к поискам нового, но такого же старого супруга, ну и, соответственно, нового подвенечного платья. Кстати, все старые она хранит на память, вытаскивая их от случая к случаю из пыльных мешков и рассказывая «удивительные» истории, связанные с поиском каждого наряда. А может быть, она их просто коллекционирует?
Все предыдущие мужья полностью её обеспечивали, и, стоит заметить, очень неплохо, поэтому ее состояние оценивается в … Оно просто оценивается, и этого достаточно. Юлька никогда не работала, и хоть она старше нас всех, выглядит, как я уже заметила, лучше всех вместе взятых. Потому что единственное, чем она серьёзно занята в своей жизни (и от чего устаёт не на шутку) — это ищет богатых мужей, выходит за них замуж, ну и, конечно же, следит за собой. Вот вам моя третья подруга. Правда в последний раз, когда мы с ней виделись, она сказала, что устала от вечных похорон и мечтает найти в спутники мужчину помоложе. Примерно годочков под пятьдесят, чтобы хотя бы десяток лет не носить траурное одеяние. Благородное стремление, не правда ли?
Мы стараемся встречаться раз в неделю. Обсуждаем последние новости и покупки (я, например, рассказываю о новом носовом платочке, а девочки о новых автомобилях).
Но сегодня особенный день — я на грани самоубийства и поэтому покупки мы точно обсуждать не будем.
— Что опять случилось? — спросила с порога Наташка.
— Ты зайди и погляди, — предложила ей Светка и кивнула в мою сторону.
Я сидела на табуретке, обхватит голову руками и скулила, как собака.
— Кто? — хмуро спросила Наташка.
— Какой-то Лёнечка.
В квартиру ворвалась Юлька, как партизан посмотрела на меня из коридора и спросила у девочек:
— Может водочки?
Потом она на цыпочках подкралась ближе ко мне и поинтересовалась:
— Клавдия, лапочка, как ты, душа моя?
Да, не пугайтесь, Юлька именно так разговаривает. У нее все «душечки», «пусечки» и «лапочки». Сначала мне тоже было очень странно слышать в свой адрес подобные «излияния», но я вскоре привыкла, хотя иногда всё же делаю слабые попытки опротестовать сии признаки расположенности ко мне.
Юлька влюблена в себя. Просто без памяти. Она любит свои ноги, свои руки, она постоянно смотрит на себя в зеркало и улыбается. Я думаю, она больше никого никогда не любила, и все эти «рыбки» и «зайки» у нее именно от того, что она действительно считает себя на голову, а может и на три выше всех, ну а остальных видит не кем иным, как маленькими, пугливыми зверушками. Правда, мне непонятно, под какого зверька попадает «лапочка» и «душа моя»? Все-таки буду надеяться, что не под душевнобольного…
