- Что ты предлагаешь? – подозрительно покосилась я на него, напрягаясь.
- Пусть он сотворит с тобой что-нибудь зверское! – с алчно горящими глазами выдал Мученик, поддаваясь вперед. Толстые, как сардельки, пальцы с силой прижимали несчастную папку к… хм. Неважно.
Вот он, блин, БДСМ-щик хренов! Мы вообще-то так не договаривались!
- Моя героиня не выдержит подобного насилия, - отказалась я, ощущая внутри поднимающуюся волну злости. Нечего сейчас под видом озарения пытаться заставить меня творить непотребства!
- Твоя героиня растет, развивается. Чтобы это продемонстрировать, нам нужно опустить ее на самое дно, - возразил режиссер, жадным взглядом проходя по моей закутанной фигуре. Меня передернуло.
- Давай опустим ее морально, - чуть ли не прорычала я, спуская обнаженные ножки на пол. – Наш контракт не подразумевает описываемых тобой извращений.
- Алек, - отвернулся побагровевший Ренат и выжидательно уставился на вражеского командира, то есть моего коллегу-актера Алексея. Тот развалился на стуле, обмотав бедра белым махровым полотенцем. Кроме этого предмета, ничто не прикрывало его крупное накачанное тело.
- Что? - откликнулся партнер по фильму, попивая кофе на черном стуле поодаль. Красивое лицо выражало полное безразличие к происходящему.
- Скажи, как смотришь на идею добавить немного перчинки в эту сцену? – требовательно спросил Мученик, сжимая губы в нитку. Вокруг двигались люди, но наша троица привычно не обращала на работу остальных внимания.
- Можно, - флегматично пожал широкими плечами качок и сделал очередной глоток из бумажного стаканчика.
- Я против! – вырвался у меня яростный протест. – Ты не имеешь права заставлять меня делать что-либо подобное!
- А ты хоть договора читаешь, которые подписываешь? – ободренный поддержкой, проворковал развратник, ласково поглаживая папку на коленях.
- Разумеется! – подняла я подбородок, не собираясь признаваться, что за годы работы с Ренатом так привыкла к нашему бесконфликтному существованию, что в этот раз подписала бумаги не глядя.
И вот, как оказалось, зря. Ч-черт!
- Помнишь пункт о том, что любые поправки, внесенные в сценарий, ты обязана выполнять? – проникновенно полюбопытствовал Мученик. Его маленькие глазенки поблескивали злобной радостью. Гад!
– Значит, я ухожу! – гневно бросила я и, попытавшись встать, больно дернула головой, со вскриком откинулась обратно. На глазах выступили слезы. Волосы! Ы-ы-ы! Да что ж такое-то?!
- Не уйдешь, - приторно улыбнулся режиссер, облизываясь на мою обнажившуюся от движений грудь. – В контракте и это прописано. Либо возмещаешь огромную неустойку, либо остаешься до конца.
Я не то, чтобы боялась «зверской» задумки Рената. Он нормальный режиссер и не причинит вреда своей команде… Во всяком случае, заметного глазу вреда.
А вот морального – вполне.
Но! Тут уже вступают в бой мои принципы! А я чую, что все это безобразие – множество фильмов с моим участием, его длительная мужская выдержка и, наконец, договор с сюрпризом – не что иное, как глобальный план отмщения! Вон как сияет, сволочь! Рассеял внимание, загнал в угол и вкушает победу, с-скотина! Ну я тебе!.. Ну ты у меня!..
- Тварь! – рыкнула я, дрожащими от ненависти пальцами распутывая узлы из волос. Я бы поплакала над своими роскошными прядями, но сейчас было совершенно не до этого. Главное – сдержать бешенство, иначе…
…Не думать об этом! Не вообразишь – ничего и не случится! Поняла?!
Чьи-то женские руки пришли мне на помощь, и голова, наконец, оказалась свободной. Вокруг раздавались голоса, но я не могла разобрать слов, - слышала только далеко гудение. С кружащейся головой вырвалась с площадки, практически ничего не видя из-за пелены перед глазами. Урод! Жирный ублюдок! Генетическая ошибка! Ты еще пожалеешь о своей хитрозадости!
…Как добралась до гримерки – не запомнила, хоть убейте. Здесь было свежо, и я, наконец, пришла немного в себя. Мозг начал перебирать возможные варианты развития событий, в которых этот чертов Хренат получает по заслугам. Соблазнить, завязать борову глаза, и пусть ему гей отсосет? Этого мало. О, снять на камеру и выложить в Интернет? Уже интереснее!
Скомканный плед лежал на спинке деревянного стула, стоящего перед высоким, с подсветкой, макияжным зеркалом. Комнатка была крохотная, из мебели только шкаф, заполненный моими костюмами для последнего фильма, и низенький диванчик. Я лихорадочно одевалась в свою одежду, не имея желания задерживаться в этом прогнившем месте. Да, я доснимусь в этом гребанном фильме, но на своих условиях!
Память вдруг решила услужливо подкинуть унизительные картинки произошедшего… Уязвленное самолюбие взвыло дурным голосом, меня опять заколотило от бешенства. Вот же подонок! Нет, я не собираюсь униматься! Пусть опять случится какая-нибудь фигня, но я же имею право на злость?!
- Уничтожу!!! – заорала я, со всей силы грохая кулаком по двери. Та неожиданно ушла из-под руки, как будто ее кто-то открыл с другой стороны.
«Сейчас упаду!» - проскочила паническая мысль, когда тело по инерции стало заваливаться вперед. Глаза сощурились от неожиданного порыва ветра. Ветра?!
Передо мной, мгновенно разрастаясь, появился сияющий круг, искря и потрескивая, как бенгальский огонь. Я ощутила запах озона, а потом закричала, исчезая в пульсирующем, как живое существо, свете.
Свадьба– А-а-а! – пронзительно орала я, падая лицом вниз. Больно стукнулась об сырую землю, машинально втягивая ее специфический запах. Эй, вы там, наверху, я не любопытная Варвара, чтобы меня так наказывать! Я самая смиренная девушка во всей России... Не верите? Ща тогда к вам приду, как Малахов завещал! Это угроза!
«Ну вот, мордой в грязь! Как будто мне этого в жизни не хватило… - заныла про себя, поднимаясь на четвереньки. Тело отозвалось болью. - Гадство! Господи! Нет! Мое платье!!!»
Я вскочила, поправляя костюм и оглядывая себя. Небесно-голубой матерчатый чехольчик покрылся темными пятнышками, наверняка похожих со стороны на термоядерный подарок птиц. Но не это пугало больше всего.
– Грудь! – заорала я, с ужасом осознавая, что у меня появился своеобразный грязевой бюстгальтер.
– Где? – заинтересованно раздалось позади. Я в недоумении обернулась и увидела среди зелени леса молодого паренька – тощего, темно-рыжего, растрепанного. Меня поразила бедность его внешнего вида – не по размеру большая серовато-желтая рубаха, широкие поношенные черничного колера штаны, заправленные в светлые портянки, а на ногах… Батюшки, неужто лапти? Настоящие?!
