— Вы все лжете, разве нет?
Да, Эва лгала женщинам Зака Сфаэлоса вот уже на протяжении года, с тех пор как поступила работать его личным секретарем. Зак Сфаэлос крайне редко уделял внимание своим любовницам в рабочее время, и, как только некое имя вычеркивалось из особого, регулярно пополняемого списка, он прекращал уделять его раз и навсегда в любое время дня и ночи. Лгать входило в круг повседневных обязанностей личной секретарши, как бы ни противно было той это занятие.
— Он прислал мне бриллиантовый браслет в Ниццу, где я снималась, и я сразу поняла, что все кончено! — Адель внезапно взорвалась: — Подыскал себе кого-то еще, да?!
— Это к лучшему, мадемуазель Пату, — услышала Эва свой ответ. — Вы такая замечательная актриса. И только попусту тратили время на эту лощеную развратную свинью!
На другом конце провода воцарилось недоверчивое молчание.
— Простите, — пробормотала наконец Адель.
Эва с изумлением взглянула на трубку, зажатую у нее в руке, и, потрясенная, опустила ее на рычаг. Боже всевышний, неужели она действительно сказала это? Желудок внезапно свело судорогой, и Эва, шатаясь, бросилась в дамскую комнату, где склонилась над раковиной.
Минут через десять, дрожа как осиновый лист, она вернулась в кабинет. Телефон опять трезвонил. Не обращая на него внимания, она подошла к столу Брэда и достала бутылку бренди, которую тот держал в нижнем ящике. Налив себе порядочную порцию, девушка медленно выпила, морщась от резкого вкуса спиртного. Может, это успокоит желудок?
Трой и Абигайль. Эти два имени звучали бесконечным рефреном в ее мозгу. Похоже, она сходит с ума. Она — рассудительная, уравновешенная Эва Рентон, которая никогда не теряла способности мыслить здраво в критических ситуациях. Но прежде ей не приходилось сталкиваться с ситуацией, когда ее привычный мир разлетался на куски в одно мгновение. Она глотнула еще бренди и попыталась взять себя в руки.
Ни одна уважающая себя женщина…
С ее губ сорвался горький сдавленный смех. Она сняла с пальца кольцо, швырнула его в ящик стола и с грохотом задвинула его, после чего заставила себя поднять телефонную трубку.
Звонила ее тетя. Что-то там о репетиции свадьбы. Эва слушала, стиснув зубы. Затем выпрямилась и с силой втянула в себя воздух.
— Тетя Сара! — Она секунду помедлила, но заставила себя продолжить: — Мне жаль, но свадьба отменяется. Мы с Троем расстались.
Даже ей самой эти олова показались нелепыми, словно чья-то неуклюжая шутка.
— Что ты несешь, детка? — резко произнесла Сара Фремонт.
— Мы с Троем расторгли помолвку. Мне очень жаль, но мы решили, что не можем быть мужем и женой.
— Если у вас с Троем произошла какая-то глупая размолвка, ты должна побыстрее все удалить, — заявила тетя непререкаемым тоном. — Вчера он обедал с нами, и все было в порядке!
Тетя повесила трубку — разговор был окончен. Эву забил озноб. Мать Абигайль…
Сара и Лоренс Фремонт распахнули перед ней двери своего дома, когда умерла ее мама. Разве могла она сказать им правду? Проще сделать вид, что они с Троем передумали — так будет лучше для всех. Сухой комок застрял у нее в горле: неужели Трой любит Абигайль?
Ни одна уважающая себя женщина… Абби с готовностью сбросила платье перед объективом фотоаппарата, лишь бы привлечь внимание Сфаэлоса. И тогда Валиас, младший брат Зака, владелец известной фотостудии, предложил Эве сделать то же самое, не принимая в расчет ее крайнее смущение.
— В вас есть нечто такое, чего не хватает вашей долговязой кузине. Вот вы по-настоящему притягательны… и, кроме того, в вас чувствуется класс.
Валиас сделал свое предложение перед развеселыми гостями на вечеринке для сотрудников фирмы и все последующие месяцы безжалостно преследовал этой шуткой несчастную девушку. Видя, как та заливается краской, он понял, что нашел подходящую жертву. Стоило ему встретить Эву, как он обещал ей фантастические суммы за то, чтобы она согласилась раздеться донага. Хотя, несомненно, видел в ней то же, что и все остальные, с горечью размышляла Эва, чопорную тихоню, до смешного приземленную, неспособную воспламенять сердца или хотя бы одно-единственное мужское сердце. Словом, полную противоположность своей яркой красивой кузине.
В школе Абигайль дала кузине прозвище Монашка и, создав ей подобный образ в глазах других, находила особое удовольствие в том, что сообщала по секрету соученицам, что Эва — незаконное дитя, непредвиденный плод мимолетной связи ее юной матери и заезжего коммивояжера.
Сначала многие девочки не находили в этом ничего зазорного, но скоро, подчиняясь общему настрою, принялись хихикать и подтрунивать над Эвой. Абигайль являлась в школе признанным лидером, и противостоять ей было трудно. Эву изводили насмешками, ни одна из девочек не осмеливалась заступиться за нее, иначе ей была бы уготована подобная печальная участь. Чтобы избавиться от травли, Эва в шестнадцать лет оставила школу и поступила на секретарские курсы, хотя мечтала вовсе не об этом.
Ее мечтой был Трой Воглер…
Внезапно она возненавидела себя всю — фигуру, характер, маленький рост, манеру одеваться. Она безнадежно скучна и во всем уступает сверстницам. Старомодная, полностью несведущая в вопросах отношений между мужчиной и женщиной, в двадцать три года мечтающая оставить работу и сделаться женой и матерью. Ей бы следовало жить лет сто назад, а не сейчас, во второй половине двадцатого века!
Краем глаза Эва вдруг заметила, что дверь открыта. Медленно она подняла голову и оцепенела. Зеленые глаза испуганно округлились.
В дверях неподвижно, словно бесшумно подкравшийся хищник, замер Зак Сфаэлос, а оба телефона надрывались как безумные. Но шеф сегодня днем должен быть в Бостоне, а не здесь, тупо подумала Эва.
— Маленький перерыв? — на удивление спокойно осведомился он вместо того, чтобы гневно обрушиться на нее. Телефоны вдруг, как по мановению волшебной палочки, затихли, и в комнате воцарилась оглушительная тишина.
Эва растерянно смотрела на шефа. Черные волосы, резко очерченные черты лица, унаследованные от грека-отца, и удивительно светлые глаза матери-француженки. Неотразимый сын Адама с потрясающими физическими данными — мало кто из мужчин мог бы с ним соперничать. Эва неизменно испытывала неловкость в его присутствии. Если бы обустройство семейного очага не было таким грабительски дорогим, она давно пожертвовала бы высокой зарплатой и нашла менее выгодное место, зато подальше от сардонических реплик и насмешливых комплиментов Зака Сфаэлоса. Он постоянно заставлял ее чувствовать себя неуклюжей и смешной. Словно она была забавным зверьком в местном зоопарке.
— Допивайте ваш кофе.
Гибкая загорелая кисть с длинными пальцами небрежно обхватила наполовину наполненную чашку, стоявшую на краю стола, и протянула Эве.
Неужели он не почувствовал запаха и не догадался, что это вовсе не кофе? Она поспешно приняла чашку и сосредоточила взгляд на идеально начищенных мужских ботинках. Потом залпом проглотила остаток огненного напитка. На глазах мгновенно выступили слезы, и она отчаянно заморгала.
