В мире Нрекдол каждый имеет право на одно омоложение за счет короны. И сколько угодно – за свой. Даже в их провинции, на самом краю континента, это возможно легко и просто. Папа и мама уже использовали это право, чтобы родить его – наследника. Теперь откладывают средства для повторного. Лет через пять накопят и он будет выглядеть ровесником с родным отцом. Хотя, никто из соотечественников не перепутает: человека, подвергшего себя процедуре омоложения, вполне можно угадать по выражению глаз и общим манерам. Юный ходок усмехнулся. Как ни молодился его преподаватель по диагностике, перенимая от молодежи модные словечки и жесты, а все равно понятно, что господину хорошо за сто двадцать. Иначе зачем бы он таскал это тикающее старье с цепочкой? Подумаешь, первый сувенир, самостоятельно принесенный с земли… Сейчас часы на запястье носят, чтобы всем видно было. Никаких цепочек – блестящие металлические браслеты. Но, это редкость. Настоящие механические часы еще найти надо, а потом добыть, предпочтительно – законным путем. В родном мире электричество водится не желало, поэтому часы на батарейках не котировались. А такие удобные, размечтался недоросль. Из грез его вывел ментальный пинок.
– Практикант…! Вы диагностику делали? – а, вот, наконец, целитель-диагност появился. Это видно по галунам на форменном зеленом кителе.
– Конечно, господин медикус! Небольшое нарушение кровообращения в мозге. Из-за сужения сосудов.
– Небольшое? Небольшое?! Извольте взглянуть, практикант! Извольте-извольте! Я вам даже подскажу, куда смотреть – сфокусируйтесь на теменной доле мозга!
– Господин медикус, что бы вы ни увидели в голове несчастной, это могло произойти в момент перехода через прокол пространства. – вмешался ваэ, удивляясь, что диагност не подозревает, на чьего сына орет. И ведь, действительно не знает. Ваэ в этом уверен, недаром он один из самых сильных менталистов департамента. В отличие от сына. Наследнику достался талант пространственника, тоже неплохо. Ваэ немного отвлекся, залюбовавшись статным отпрыском. А отпрыск, склонившийся над все еще бессознательной жертвой, тихонько выругался.
– Кровавое месиво! – вьюнош потер заслезившиеся от перенапряжения глаза. Магическое зрение – основа всякой диагностики давалась ему с трудом. – Господин медикус! Перед переходом такого не было! Могу поклясться!
– Да верю я вам, верю! А поведайте-ка юноша, что вам сказала эта несчастная? Она хотела покончить с собой?
– Да. Она сказала, что стремительно теряет память и очень боится стать обузой своей дочери и мужу.
– Вот как, значит… – медикус вглядывался в еще живое тело на столе с нездоровым интересом, – достойная причина для смерти. Я ее забираю…
Ушлый ваэ не сделал бы карьеру в престижном департаменте, если бы не умел просчитывать варианты. Медикус так увлечен сложной лечебной задачкой, что совсем забыл о правилах – его подручные уже взялись за транспортировку. Ну, раз достойному медикусу не нужны сопроводительные бумаги, то и ладно. Документы можно и придержать. А когда медикус встрепенется и все-таки снизойдет до бюрократической процедуры, то ему придется согласиться на ма-аленькое, совсем ничтожное нарушение: подтвердить, что его пациентка отказалась от бесплатного омоложения. Разумеется, в пользу семьи ее спасителя. Всего лишь какое-то омоложение. Вылечить-то ее вылечат, раз живая. И всем, чем положено по закону – снабдят. Зря, что ли, ее сюда тащили – пусть пользу приносит.
Глава 1
Встреча, которая не должна была случиться
– Бирлап льмуах! – Нестарая еще женщина машинально уступила дорогу нетерпеливому торопыге. Она добросовестно сделала шаг в сторону, но оказалась недостаточно шустрой – тяжелая объемная корзина свела попытку на нет. Обгоняющий человек так наподдал поклажу коленом, что беднягу развернуло на девяносто градусов – лицом к живой изгороди, обрамлявшей тротуар справа.
– Чтоб тебе ноги косичкой заплело! – пробормотала путница себе под нос, перебрасывая корзину в другую руку. – Эх, надо было соглашаться на носильщика, – добавила она опять по-русски и грустно улыбнулась. Денег за удобство не жалко, себя жальче. Только выпускать драгоценную ношу из рук страшновато: не угнаться ей за шустрым подростком, если тому придет идея удрать с поклажей. Продуктов там не на медяшку – обычную таксу таких носильщиков.
Желание передохнуть стало нестерпимым, благо уже видна скамейка у входа в крошечный скверик. Такие скверики – островки тени с одной-двумя лавочками – у зажиточных домовладельцев играли роль палисадников. Вместо цветников разлапистый высокий древовидный кустарник, шатром накрывающий простенькие, но ухоженные места для недолгого отдыха. Территория частная, но любой прохожий мог присесть и перевести дух. Или побеседовать со знакомцем, буде такой встретится. «Прикольная благотворительность, – подумала женщина, с удовольствием расслабляя ноги в грубоватых, изрядно растоптанных туфлях, – но очень удобно». А главная приятность – никто не позволит себе намусорить, не плюнет и не полезет с ногами на скамейку. Дураков нет, поймать отсроченное проклятие никто не захочет. Маги такие затейники – простой чесоткой можно не отделаться.
Путь от торгового квартала до дома долог – больше часа. А с грузом и все полтора, если разок-другой присесть передохнуть. «Отцвел уже. – Легкое сожаление не мешало наслаждаться созерцанием фигурных листьев полузнакомого кустарника. – Эх, не успела полюбоваться. На боярышник похоже. Боярышник чудесно цветет...»
Мимо текла суета базарного дня: спешила с покупками озабоченная прислуга, в легких открытых повозках покачивались спесивые горожанки. Женщина отвернулась, мысленно фыркнув. Экипажи эти вызывали досаду. Точнее, существа, которые их тянули, тирлы, раздражали своей карикатурной несуразностью. Зебра со статями коротконогой таксы. Клиренс у скотины ой как подкачал. Обвислое брюхо стекает почти до самого дорожного покрытия и уравновешивается сзади мощным мосластым хвостом с кистью долгих, как у правильного коня, волос, а спереди – хищной, смахивающей на черепашью головой в радостную полосочку. Тварюга травоядная, но в предках или родственниках явно имела кого-то поопаснее.
Положим, неприязнь к странным тягловым животным можно и преодолеть – уж очень жалко времени, которое предстоит потратить на дорогу. Все-таки единственный выходной в месяц. И денег на поездку должно хватить. Да не факт, что местные «водители кобыл» сочтут ее достойной внимания пассажиркой, а унижаться ох как не хотелось. Русскоязычная матрона вполне осознавала, что вид имеет непрезентабельный. Да и это красивое слово из прошлой жизни – самообман. Самый что ни на есть задрипанный у нее вид. И другого в ближайшее время не предвидится. «Вот возьми наконец и сделай что-нибудь со своей серой жизнью, голубушка, хватит волшебного пенделя ждать. Одного уже дождалась…»
– Подвиньтесь-ка, тетки… – игривый пьяненький голос возник откуда-то из-за кустов, возмущенно качнулись ветки, и с грацией вареной макаронины на лавку плюхнулся некто в рабочем комбинезоне. – Надо же, – радостно и гнусаво продолжил тираду рослый жилистый паренек, – обе две дрищепотки, а сесть некуда. Хи-хи. А чего вы таки-ие одинаковые?
