Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
Я достаю свой ключ ХРОНОСа. Фотографию и телефон держу в свободной руке. Конечно, в 1963 году никакого сигнала не поймать, но телефон все еще сможет воспроизвести видео, которые записали Кэтрин и папа, чтобы подтвердить мой рассказ.
На мгновение я задумываюсь, стоит ли сначала вежливо постучать в окно. Волосы у нее такие же темно-медные, как и у девушки на снимке «Поляроида», поэтому я все же решаюсь перейти к действиям. Быстро дернув хромированную ручку, распахиваю дверь «Фэрлейна». Сажусь на заднее сиденье, держа ключ ХРОНОСа, словно полицейское удостоверение, давая им время разобраться в том, что произошло.
Эвелин бросает на меня яростный взгляд через зеркало заднего вида и тут же начинает застегивать кофточку. Тимоти оглядывается, и у меня возникает странное ощущение, что на меня смотрит «сердитое» лицо моего отца, но на пятнадцать лет моложе и, возможно, на пять килограммов полнее. Мой папа довольно мягок, поэтому я нечасто видела это выражение. Я хорошо помню только тот случай, когда мне было, возможно, лет пять и я пыталась узнать, что случится, если нагреть пирожное лазером в DVD-плеере (ничего хорошего).
– Мы. В самом. Разгаре. Исследования. – Он сердито мотает головой в сторону парня, стоящего у забора. – Этот человек может быть Джеймсом Файлсом[3], и…
– И, возможно, он второй стрелок. Да, я знаю, и мне очень жаль. Один из вас может продолжить наблюдение, если желает.
Эвелин возвращается на свое сиденье так, чтобы незаметно продолжить слежку за парнем.
– Я никогда не видела тебя в ХРОНОСе, – говорит она, – полагаю, ты из более раннего поколения? Или, может, позднего?
Я протягиваю Тимоти фотографию. На ней запечатлены они: старше на несколько лет, на лицах счастливые улыбки. Он держит темноволосого маленького мальчика высоко над головой. На заднем плане видна пассажирская часть этого светло-синего «Форда».
– Ну, это как посмотреть. Я Кейт. Твоя внучка. Маленький мальчик, которого ты держишь на этой фотографии, – мой отец.
Обычно людям не приходится представляться своим родителям или дедушке с бабушкой, но я уже в этом деле собаку съела. Еще три месяца назад я сидела напротив своего отца и пыталась убедить его, что я его дочь из другой временной линии. Затем я гналась за двумя разными версиями Кэтрин, моей бабушки по материнской линии, во время Всемирной ярмарки 1893 года в Чикаго. В обоих случаях мне пришлось объяснять, кто я, чтобы предотвратить ее убийство и мое последующее полное исчезновение. Если я когда-нибудь встречу своего другого дедушку, Сола Рэнда, у меня уже будет полный комплект. Но все же я очень надеюсь, что никогда не встречусь с ним лицом к лицу. Именно из-за него я и попала в эту передрягу. И если его люди узнают, что я вмешиваюсь, все полетит к чертям.
Тимоти переводит взгляд с фотографии на меня и обратно, передавая ее жене. Она смотрит на меня через зеркало заднего вида, и спустя мгновение возвращает внимание к парню у забора.
– У нее твои глаза, Тимо.
Я вижу, что он все еще раздражен, но его взгляд немного смягчился.
– Итак, что произошло, Кейт? Тебя здесь не должно быть, если только правила ХРОНОСа не изменились в ближайшие несколько десятилетий. Никакого взаимодействия с членами семьи, верно? – Эвелин вздыхает. – Давай просто вернемся в стабильную точку. Мы еще успеем проверить этого парня во время следующего перемещения. Нам нужно вернуться в ХРОНОС, и ей тоже.
Мне бы очень хотелось поскорее убраться с этой стоянки, потому что у нас есть всего несколько минут до того, как кто-нибудь отсюда, или из школьного книгохранилища, или из обеих точек выстрелит в черный «Линкольн Континенталь» с откидным верхом, в котором сидят Кеннеди с Джеки. Но я чувствую себя немного виноватой. Ведь они несколько месяцев работали над этой головоломкой.
– Если вам правда хочется узнать, не Джеймс Файлс ли это, продолжите наблюдение. Вы не сможете переместиться еще раз. ХРОНОСа больше нет.
Они оборачиваются и некоторое время смотрят на меня, затем Тимоти заводит автомобиль и переключает передачу на задний ход.
– Если это так, значит, нам нужно убираться отсюда, пока есть возможность. У нас теперь проблемы посерьезнее, чем выяснение, кто именно из этих бандитов убил Кеннеди.
* * *
Он выехал на дорогу, которая оказалась перекрытой из-за парада, но спустя уже два квартала пробки на дорогах довольно быстро рассосались. В машине стоит полная тишина, пока мы не пересекаем мост через несколько кварталов. Эвелин время от времени бросает на меня довольно противоречивые взгляды. Легкая россыпь веснушек на ее носу немного напоминает мою, но в остальном я больше похожа на родственников со стороны мамы. Если не считать зеленых глаз, которые явно достались папе от человека на водительском кресле, и бледного шрама на шее чуть ниже правой щеки, который я получила недавно, я практически копия моей тети Пруденс. Это значительно осложняет мою жизнь, учитывая, что она играет за другую команду.
– Что произошло? – спрашивает Эвелин. – Нас насторожило то, как этот парень затащил Шайлу в комнату перемещений. Я сказала Тимо, что в этот раз что-то пошло не так. Когда мы появились в стабильной точке в среду, я подвернула лодыжку, а такого никогда раньше не случалось.
Машина сворачивает с дороги на небольшую парковку. Темно-оранжевый прямоугольный знак «A&W Ice Cold Root Beer» выглядывает прямо из стены невысокого здания.
Эвелин прищуривается и спрашивает:
– И почему мы здесь остановились?
Тимоти притормаживает под оранжево-белым навесом, рядом со столиками для пикника, расставленными в центре.
– Я голоден, и хочу пить, и подозреваю, что разговор будет долгим. Судя по тому, что говорит Кейт, мы можем не надеяться на возвращение домой, верно? Так, чего вы желаете, дамы?
Она закатывает глаза и отвечает:
– Я не голодна, Тимоти.
А я просто отрицательно качаю головой. Тимоти пожимает плечами, выходит из машины и идет к зданию, где мужчина средних лет в белой бумажной шляпе открывает окно, чтобы принять заказ.
– Если мы застрянем здесь надолго, он наберет килограммов двадцать, – говорит Эвелин. – Он перестал влезать в свои штаны с тех пор, как мы начали исследовать убийство Кеннеди. Не понимаю, как люди с таким плотным питанием живут дольше пятидесяти.
Я слабо улыбаюсь ей, но ничего не говорю. Неважно, сколько чили-догов он съест. Забота об уровне холестерина не остановит пикап с бревнами от столкновения с их фургоном в 1974 году. Они погибнут, и мой пятилетний папа очнется в больнице спустя два дня круглым сиротой. Я не могу сказать им ничего, что могло бы изменить это, поскольку именно таким путем могу появиться я, и, как любит говорить Кэтрин, я – новая последняя надежда Земли. Или, по крайней мере, для большей части ее населения.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
