– Ха, вы хотите жаловаться? С удовольствием посмотрю, как у вас это получится! Наш милый Джонни – славный парень, но у него в жизни только одна любовь – его старая добрая кружка, которую он предпочитает не держать сухой, а когда наливает в неё что‑нибудь покрепче воды, тут же старается осушить. Боится, что без жидкости она даст течь…
– Вы шутите? – поинтересовался Шастейль.
– Какие шутки, любезный, если бы не я, ему давно пришлось бы продать свою замечательную – точнее, нашу замечательную – «Крошку Бэт».
– Но ваш корабль называется «Святая Элизабет», – поправил его остановившийся в недоумении Шастейль.
– Мы зовем его «Крошка Бэт», и, учитывая нрав этого корабля – а то, что он женщина, мне доподлинно известно, святой наша старая калоша никогда не была! То есть она может прикинуться святой Элизабет, но только на время, пока стоит у причала. Точно так же, как и наш экипаж может одурачить любого своим пристойным видом. Ведь мы смогли ввести вас в заблуждение, а, док? Когда капитан сказал, что вы хотите плыть в Испанию, мы здорово повеселились.
– Вы не идёте в Испанию? – Шастейль никак не мог сдвинуться с места, потому что речь старшего помощника нравилась ему всё меньше и меньше. – А куда, если не секрет, направляется ваша «Крошка»?
Юбер развеселился ещё больше.
– Боюсь, док, вам это не понравится, потому что мы идём совсем в другую сторону. В Алжир. Вы слышали про такую страну?.. А теперь иди. Иди, я сказал, если не хочешь, чтобы княжна, о которой ты так нежно заботишься, пострадала ещё больше!
Старпом присел на корточки рядом с Соней.
– Ты претерпеваешь муки, детка, из-за собственной строптивости. Если бы ты не стала вырываться из моих рук, ничего бы с тобой не случилось. Все, кто пытается из них вырваться, обычно жестоко страдают. Мне даже не понадобилось наказывать тебя. Ты сама себя наказала.
Да, Соня вспомнила, как все было. После того как княжне Астаховой, видите ли, захотелось прогуляться по палубе. Подышать морским воздухом.
Она ни о чем плохом не думала. Душа её подобно чайке воспарила в голубую высь. Свою прежнюю тревогу она постаралась забыть, объяснив себе, что это всего лишь страх перед морским путешествием.
И даже когда навстречу к ним вышел старший помощник капитана в сопровождении двух матросов с нагло ухмыляющимися рожами и двинулся в их сторону, Соня всё ещё продолжала считать свои предчувствия глупостью…
Вернее, она почувствовала, как вдруг насторожился Жан, но отнесла это на счёт непривычной обстановки и чужих людей. Если она и впредь будет себя вот так же успокаивать, то и будет влипать во всякие неприятности, если, конечно, из этой выпутается.
– Посмотрите, парни, какая птичка к нам залетела! – раскинул ей навстречу руки Юбер Дюбуа. – Теперь, когда она почистила перышки, особенно заметна её красота. Правда, она не так юна, как две наши прежние пассажирки, но и она сможет заинтересовать настоящего ценителя женской красоты.
И небрежным хозяйским жестом он положил руку на грудь остолбеневшей от неожиданности Сони.
Моряки не ожидали, что на выручку строптивой аристократке кинется её служанка. Она налетела на них словно фурия. Кусалась, царапалась, так что от неожиданности ей не сразу дали отпор. Кажется, потом на неё набросились вчетвером.
Вдохновленная воинственностью Мари, Соня тоже попыталась дать отпор Юберу и даже попробовала расцарапать ему лицо. У неё ничего не вышло. Старший помощник с такой силой оттолкнул девушку от себя, что Соня отлетела на несколько шагов назад, ударилась головой о борт и потеряла сознание.
Скорее всего она не хотела приходить в себя. Ей было стыдно. В самом деле, не так давно Софья собиралась стать разведчицей в стане врага. Лучшие люди своего дела обучали княжну владению шпагой, умению стрелять из пистолета, а некто Патрик Йорк, ныне покойный, показывал ей кое-какие приемы кулачного боя.
И вот при первом же серьёзном испытании оказалось, что она всё забыла. Ни на что не годная, изнеженная аристократка! Ей скоро двадцать шесть лет, а она не нашла ничего лучшего, как валяться на палубе с разбитой головой, не пытаясь даже хоть что-то в этом положении изменить.
Голова у неё всё ещё кружилась, но теперь Соня почувствовала себя в полном сознании и могла вспомнить, каким образом они с Шастейлем попали на «Святую Элизабет», что предшествовало их решению отправиться в Испанию водным путем и почему вообще они решили отправиться в Испанию.
Уже год минул с тех пор, как Софья Астахова покинула Россию, чтобы во Франции найти золото, принадлежавшее ещё её деду, князю Еремею Астахову. Она никогда не думала, что просто найти не только полдела, а лишь небольшая часть от тех усилий, которые надлежит приложить, чтобы золотом можно было пользоваться.
Дело в том, что она стала обладательницей золота, полученного незаконно. Шестьдесят лет назад товарищество, организованное французским ученым и маркизом Антуаном де Баррас и русским князем Еремеем Астаховым, тоже увлекавшимся алхимией, изобрело такой способ получения золота из руды, какой позволял пользоваться при этом минимальным количеством работников и помещением небольшого размера.
Деньги на организацию сего производства дал князь Астахов, на время, как он думал, обездолив этим шагом свою семью. Но, как говорят русские, нет ничего более постоянного, чем временное. Князь Еремей погиб, а семья его так и не узнала, на что пошли деньги рода.
Антуану де Баррас никто ничего не сообщил, и он долгие годы терпеливо ждал, когда наконец заявится его друг и компаньон, и они смогут разделить поровну золотые слитки, сложенные в подземелье фамильного замка маркиза.
Старый маркиз только и успел, что оставить свой замок в наследство внучке Еремея Астахова вместе со всем спрятанным золотом.
Слитков было много. Очень много. Соне, да и всем её ныне живущим родственникам не удалось бы израсходовать его и за три жизни.
Но для начала требовалось перевести золото во что-нибудь более приемлемое: драгоценности или монеты, отчеканенные государством Франция.
Отчего-то Соне и в голову не приходило сделать всё по закону. Она не верила в то, что французское государство выплатит ей причитающуюся по закону часть стоимости якобы найденного случайно клада, именно так она поначалу думала представить дело.
Княжна подозревала, что золотые слитки у неё могут просто конфисковать и прости‑прощай мечты её о том, чтобы не только разбогатеть, а и заложить основу для процветания рода Астаховых.
Чтобы далекие потомки могли вспоминать её добрым словом, как вспоминала она и многие Астаховы до неё выдающихся, талантливых людей в роду, которые время от времени рождались на свет, к вящей славе аристократической фамилии.
Но как ни оправдывай свои деяния, а беззаконие даром не проходит. Ведь то, что в другом случае не представляло бы никаких трудностей, в Сонином деле становилось проблемой, для решения которой бедной княжне пришлось как следует поломать голову.
