Рядом с Пантеон-Ассас, как обычно, практически никого не было, ведь уже приближалось время первой лекции. Да даже, вовремя перерывов, почти все студенты предпочитали бегать к Люксенбуржскому саду, который находился неподалеку от университета, для того, чтобы в теплое время года поваляться на траве с учебниками, а не стоять около учебного здания в окружении приевшейся архитектуры. Поэтому, стоящего на ступеньках парня я заметила издалека. Для меня он являлся бельмом на глазу и, если бы этот придурок не стоял прямо около входы в университет, я бы по возможности, обошла его стороной.
Этим парнем был Джером Марсо. Держа одну руку в кармане своих брюк, пальцами второй руки он держал сигарету, которую то и дело подносил к губам, выдыхая из них неровные струйки серого дыма.
Каштановые волосы парня слегка растрепались и на лице залегла так сильно свойственная ему мрачность.
Стиснув зубы, я против воли, задумалась над тем, почему этот парень для множества девушек из нашего университета являлся мечтой и предметом вожделения. Ладно, он из уважаемой и весьма богатой семьи, что являлось магнитом для противоположного пола. Девушки же хотят обеспеченного парня, а не нищего работягу, а Джерому, как раз уже сейчас было предрешено светлое будущее в высшем обществе. Плюс, как бы мне не было противно думать об этом, но внешность у него тоже была очень притягательная. Но, черт, характер у него невероятно ужасный. И, нет, я не преувеличиваю. Джером, действительно, сущий монстр.
Когда мы с Джеромом сталкивались в университете, иногда ругались. В то утро, не желая с ним разговаривать и вновь ссориться, я попыталась побыстрее пройти мимо Джерома, пока парень меня не заметил. К сожалению, у меня не получилось это сделать.
— Ну и мерзко же ты выглядишь, Лорет, — сказал парень, брезгливо приподняв один уголок губ. Он окинул меня хмурым взглядом и сделал очередную тягу, наполняя легкие горьким дымом. — И как такая девушка как ты сможет хоть кому-нибудь понравиться? Соболезную твоему будущему парню. Только окончательно отчаявшийся человек поведется на тебя.
— Взаимно. Только безмозглым дурам может понравиться такой кромешный ублюдок как ты, — я фыркнула, все же останавливаясь.
Ну, вот какого черта Джером творил? Неужели, нельзя было промолчать? Да, выглядела я плачевно, но я ведь просто проходила мимо и не трогала парня. Черт, как же сильно я все же ненавидела Джерома и мне была отвратна мысль, что мне приходилось постоянно сталкиваться с ним в стенах учебного заведения, несмотря на то, что он был старше меня на три года и учился на другом факультете.
Но, еще более омерзительным являлось то, что Джером мой брат. Конечно, это немного преувеличенное утверждение, поскольку родными братом и сестрой мы не являлись и, более того, никакой кровной связи между нами не было.
Несмотря на то, что мой отец, Базиль Ламбер, и отец Джерома, Гастон Марсо, являлись представителями совершенно разных слоев общества, еще в детстве, учась в одной закрытой школе, куда мой отец попал благодаря стипендии, они сдружились и эту дружбу пронесли сквозь годы. Позже, когда они, найдя свои половинки, женились, уже стали дружить семьями. Конечно, это продолжалось до тех пор, пока моя мама, бросив трехлетнюю меня и своего мужа, не убежала куда- то с любовником. Естественно, после этого, только я и папа ездили в гости к семье Марсо.
В принципе, я никогда не скучала по маме, а с папой, несмотря ни на что, жила счастливо и годы, прожитые под его родительской опекой, всегда вспоминала с теплотой, а тот день, когда папы не стало, с ужасом и жуткой болью. Мне тогда было четырнадцать лет и новость о том, что папу, когда он возвращался домой с работы, ограбили и убили, оставив три ножевых ранения, разбила меня на множество мелких кусков, некоторые из которых до сих пор не нашлись. Время лечит, но боль от потери любимого родителя навечно остается в людях.
Первые месяцы после того, как папу убили, я помнила плохо, словно на тот период мой мозг просто перестал работать. В моем сознании до сих пор отображалось лишь чувство опустошения и апатии.
У меня не было других родственников, поэтому я могла попасть в детский дом, но почти сразу месье Марсо, отец Джерома, оформил попечительство и забрал меня к себе. Нет, я не стала частью семьи Марсо. Я была той девчонкой, которую они просто уберегли от скверной судьбы в детском доме, давая мне деньги на образование и отдельную комнату в их доме. Все это в память дружбы с моим отцом.
Я никогда не просила большего, чем мне было нужно и продолжала учиться в обычном колледже. Когда же мне исполнилось восемнадцать, я поблагодарила Лауру и Гастона Марсо за доброту и, понимая, что больше не смогу злоупотреблять их добротой, переехала в ту квартиру, которую сейчас снимала, попутно найдя себя подработку, чтобы иметь деньги на жизнь. В прочем, связь с семьей Марсо я не потеряла, поскольку временами заходила к ним в гости.
Родители Джерома золотые люди и, если честно, мне непонятно, как у них мог родиться такой сын. А, ведь, мы с ним толком никогда не общались. Джером учился в закрытом интернате Монпалье, а, поступив в университет, стал жить в отдельной квартире, из-за чего редко бывал дома, но, в редкие дни, когда он все же там появлялся, я всячески старалась уйти куда-нибудь, поскольку, как только мы оказывались в одной комнате, там возникала жутко неприятная и угнетенная обстановка, постепенно накаляющаяся и перерастающая в ругань между нами.
Я не знаю, почему Джером так не любил меня и относился с такой неприязнью, несмотря на то, что его отец постоянно пытался нас помирить, неоднократно ставя акцент на том, что я, находясь под попечительством месье Марсо, практически являлась сестрой Джерома. Парень от этих слов еще сильнее раздражался и, просто ради того, чтобы его позлить, я до сих пор называла этого ублюдка братом. Правда, делала я это только в те моменты, когда меня слышал только он, поскольку в университете никто не знал, что я имела какое-то отношение к семье Марсо. Вернее, после того, как мне исполнилось восемнадцать и месье Марсо перестал быть моим попечителем, по документам, я действительно, не имела к его семье никакого отношения. Нас связывало лишь то, что для меня Лаура и Гастон все еще были кем-то наподобие наставников, к которым я относилась с глубочайшим уважением.
— Говоришь, что я могу понравиться только безмозглым дурам? — поинтересовался парень, приподняв бровь. — Значит, я очень сильно нравлюсь тебе. Может мне, в таком случае, разок поиметь тебя? На нечто большее ты все равно не сгодишься, — Джером в очередной раз унижал меня, как девушку, словестно намекая на мою посредственность и на то, что серьезно я никого не заинтересую. Это он показывал на собственном опыте, ясно показывая свое отношение ко мне.
— Смотрю на тебя и меня тошнить начинает, — я скривилась, искажая черты лица, но почти сразу разгладила их и попыталась изобразить приветливую улыбку. — Брат, я приготовила для тебя подарок. Подожди, сейчас я его найду. Если честно, уже не помню, куда его положила, — заметив, как губы Джерома сложились в одну тонкую линию, после слетевшего с моих губ, ненавистного для него «брат», я изобразила целое представление из поиска подарка. Сначала заглянула в сумку, потом похлопала по карманам джинс и, наконец-то, засунула одну ладонь в карман толстовки, после чего вынула ее с выставленным вперед средним пальцем. — Вот и мой подарок. Как он тебе, брат? Вот прямо от всей души дарю тебе его, — я зло прищурилась все так же показывая Джерому непристойный жест.
