— И что нам велят? — машинально спросила Фар.
— После завтрака отправляйтесь в порт на набережную и ждите меня там около главной лестницы.
На несколько мгновений повисла пауза, которую с непонятным вздохом разорвала сама Орост:
— Вопросы?
— Куратор, что происходит? — вмешалась Онора, забыв об этикете.
Орост отвернулась, разглядывая темноту, поводила рукой по парапету, как будто смахивая с него невидимую пыль.
— Не знаю. — Немного помолчала и добавила: — Завтра кто-то важный для сестер прибывает в город. Кто — так и не удалось выяснить. Нас используют как усиление. Мы должны будем следить за порядком и пресекать.
— Чего пресекать? — почти хором вырвалось у девушек.
— Чего скажут, то и будем! — с какой-то злостью ответила скелле. — Я сама толком не знаю. Скажу вам так: без меня вообще ничего не делайте. Даже если какая-нибудь скелле велит вам — не делайте. За вас я отвечаю, а не эти сбрендившие сестры!
Было ясно, что говорит она сейчас о монашках. Давнее недовольство и даже иногда противостояние, которое существовало между теми и обычными скелле, прорвалось наружу, но Орост не стала себя одергивать — видимо, источником всего непонятного был именно монастырь, который категорически не желал посвящать в суть происходящего обычных членов Ордена, одновременно безжалостно руша во имя неясных целей привычный уклад жизни последних.
Повисшая после слов куратора тишина была вновь прервана Онорой:
— Но что-то же они объясняют? Не просто же так говорят: идите, мол, гулять по набережной.
— Все, девочки. Отправляйтесь спать. Завтра все узнаем. Повторюсь только еще раз: ни во что не лезьте без меня!
— Да во что лезть?! Мы что, городскую стражу подменять должны?
Куратор дернула головой — должно быть, поморщилась, но в темноте этого не было видно.
— Причем тут стража — люди не наше дело. Что они вам? Главное — никого из благородных не зацепить, а так хоть всех там положите, чтобы не мешались.
— Так серьезно? — вырвалось у Фар, почему-то ощутившей подзабытый уже страх.
— Не знаю. Надеюсь, что нет. Но сестры, которые знают, что происходит, боятся до ужаса. Но не говорят. Мы для них как прислуга! — вновь со сдерживаемой злобой из Орост вырвалось что-то внутреннее.
Она повернула голову на притихших подруг, те вновь ощутили шевеление искусства рядом, и добавила:
— Никому не слова! Тем более о нашем разговоре. Спросят, отвечайте: приказ Ордена. Точка.
— Куратор! — вырвалось из Фар, когда Орост быстрым шагом направилась к лестнице.
Но та не остановилась и не ответила, лишь махнула рукой — завтра.
Ночь прошла беспокойно. Сначала пришлось отбиваться от студентов, каким-то образом пронюхавших о визите, затем долго и мучительно бессмысленно обсуждать странный приказ Ордена, пытаться заснуть, таращась в темноту и слушая беспокойную возню соседки в своей кровати. Завершилось это раздражающим стуком в дверь, вырвавшим из объятий только под утро пришедшего неглубокого сна. Наскоро позавтракав, подруги выскочили за ворота интерната, едва только хмурая и вечно недовольная чем-то тетка открыла их.
Уже рассвело. Девушки шли знакомой дорогой между отдельными зданиями, большими поместьями, напоминающими крепости, и срастающимися в общую труднопроходимую массу мелкими домишками портовых рабочих. Несмотря на все усилия властей, они прорастали тут и там в районах города, тянувшихся вдоль реки, как деревья туа, выпускавшие свои многочисленные отростки везде, где по каким-то причинам погиб населявший опустевшее место благородный лес, и образующие компактные и совершенно непроходимые заросли. Если бы не нервное предвкушение, они чувствовали себя по-настоящему празднично. У них был абсолютно законный повод прогулять надоевшие занятия, и не просто так, но и, возможно, поучаствовать в самой гуще таинственных событий, назревавших в Арракисе.
Река распахнулась простором и прохладой, луч поднявшегося над далекими горами светила погладил пока еще ласковым теплом лица. Далекий правый берег прятался в утреннем тумане, но многочисленные лодки и баржи уже расползались по водной дороге по своим делам. Набережная шевелилась массой народа, стремящегося главным образом в одном направлении — к порту. В отличие от предыдущего дня наступающий обещал быть ясным и жарким. Формально девушки еще не стали настоящими скелле, но встречные уже чувствовали их природу и, несмотря на обязательную для университета униформу — ненавидимые всеми студентками длинные темные накидки поверх платья, аккуратно огибали, кося взглядами, высокомерную парочку молодых волшебниц, целеустремленно шагающую вместе с толпой.
Куратор нашлась там, где и договаривались — недалеко от центральной лестницы, широкой каменной полосой очерчивающей берег напротив самых почетных причалов. Суетливый, кипящий жизнью порт раскинулся еще дальше — там темнела сплошная масса водоплавающих посудин, зримо демонстрирующая ток жизни большого города. У протянувшихся ровной щеткой плавающих причалов напротив главной лестницы стояли лишь несколько сонных яхт да разгружался пассажирский паром, обслуживавший несколько больших островов на реке, которым не посчастливилось оказаться в стороне от моста. Девушки поздоровались с Орост. Еще довольно молодая скелле явно нервничала и едва ответила на их приветствие, постоянно осматриваясь. На широкой полосе набережной ничего особенного заметно не было. Разве что вдали виднелась парочка таких же, как и они, знакомых студенток с другого факультета в сопровождении своего куратора. Пока девушки обсуждали, каким образом те умудрились обогнать их, ведь Фар и Онора покидали интернат первыми, едва только распахнулась неширокая калитка, ведущая наружу, как рядом словно из воздуха появился молодой паренек, ловко выскочивший откуда-то из городских глубин. Протянув куратору крохотную трубочку записки, он не говоря ни слова рванул, маневрируя среди негустого потока пассажиров парома, по направлению к знакомой троице.
Орост молча прочла записку, что-то прошипела недовольно и обернулась к подругам.
— Остаетесь здесь. Ждете меня. Ни во что не вмешиваетесь, ничего не предпринимаете, кто бы вас об этом ни просил. Ясно?
— Ясно, — кивнула Онора.
— А зачем нам тогда здесь стоять? — с невинным видом поинтересовалась Фар.
— Чтобы не потерялись, — ледяным тоном ответила куратор и, ничего больше не говоря, зашагала к ближайшему проходу между парочкой богатых купеческих усадеб, высокие крыши которых украшали пестрые цветные коньки, вторящие тех же цветов флагам, развешанным по углам зданий.
— Чего делать будем? — спросила Онора Фар, рассматривающую таких же студенток в отдалении, куратор которых, в отличие от Орост, никуда не ушла, а стояла у ближайшего парапета, что-то высматривая на реке.
— Не знаю, — рассеянно ответила та, в свою очередь всматриваясь в изгиб реки, уходящей в многочисленные рукава начинающейся ниже дельты, протянувшейся до недалекого океана.
