Все внутри нее пришло в смятение. Как всегда. Всякий раз она надеялась, что уж на этот раз Рейд обнимет ее и его тело выскажет ей то, что он не может выразить в словах. Что он по-прежнему любит ее.
Закат покрыл бронзой фигуру Рейда, и он показался Саре прекрасней и желанней, чем когда-либо. Как бы там ни было, она внезапно поняла, что настала пора принимать решение.
Мужчина, смотрящий на женщину с таким вожделением, должен прижать ее к стене и целовать не переставая целую неделю подряд. Он должен схватить ее в охапку и бросить на копну сена в углу двора. Она не потерпит, чтобы Рейд, глядя на нее так, словно ему не терпится заняться с ней любовью, снова ухмыльнулся и перевел все в шутку.
Если он это сделает… у нее не будет выбора: она сейчас же исчезнет из его жизни и больше не вернется.
С бьющимся сердцем Сара смотрела, как Рейд наклоняется, поднимает седло и направляется через двор прямо к ней. Сама того не замечая, она провела языком по губам, слизывая осевшую на них пыль.
Это не ускользнуло от его взгляда, глаза его потемнели. Он подошел, Сара затаила дыхание.
Брось ты это проклятое седло и поцелуй меня, Рейд. Я твоя. Сам знаешь, что я всегда была твоей.
Все вокруг как будто замерло, когда Рейд остановился перед Сарой. Стало так тихо, что она слышала, как пульсирует кровь у нее в жилах.
Это твой последний шанс, Рейд.
Одна из лошадей за спиной Рейда негромко всхрапнула, и этот звук прозвучал точно гром. Рейд криво усмехнулся. Сердце Сары упало.
— У тебя листок в волосах, — сказал Рейд и свободной рукой что-то стряхнул с ее темной пряди.
Она закрыла глаза. Все кончено. Рейд с натугой вздохнул.
— Наверное, пора идти домой.
Чтобы удержаться на подкашивающихся ногах, Саре пришлось опереться о притолоку. Она чувствовала себя такой опустошенной, что не могла даже заплакать.
Рейд нахмурился.
— Так ты идешь или как?
Сара с трудом проглотила собравшийся в горле плотный комок.
— Что-то мне не хочется сегодня идти к тебе, спасибо.
Он посмотрел на нее с удивлением:
— Ты что, не хочешь попробовать, что наготовил наш новый повар? Очень хороший повар, кстати.
Сара пожала плечами, стараясь ничем не выдать себя:
— Мне еще надо проверить тетрадки и подготовиться к урокам на следующую неделю. — Боясь потерять самообладание, она быстро пошла к воротам. — Пока, Рейд.
Он не ответил.
Что ж, это хороший знак. Значит, ей удалось вывести его из равновесия. Однако, когда, подойдя к воротам и обернувшись, Сара увидела растерянное лицо Рейда, она не почувствовала радости. Ни малейшей.
— Ты правда уезжаешь от нас? — Мистер Дайсон, издатель мирабрукской газеты, не мог бы выглядеть более ошеломленным, даже если Сара сообщила бы ему, что подцепила оспу.
— Боюсь, что так, Нед. Я подала прошение в Департамент образования о моем переводе на побережье.
Нед со стоном вскинул руки над головой в мелодраматическом жесте отчаяния. Поправив очки, он уставился на нее, словно не мог поверить в то, что она сказала.
— Ты действительно хочешь уехать? После стольких лет?
Сара кивнула. Она была непоколебима в своем решении. Другого пути просто не было.
— Нашему городу будет нелегко пережить такое, Сара. Вряд ли удастся найти учителя, который умел бы обращаться с детьми так, как ты.
— Наверняка найдете.
— А как же твоя колонка «Письма читателей» в газете? Где, интересно, я найду человека, способного давать советы, как это делала ты?
— То, что я пишу, подсказано просто здравым смыслом, Нед. Вы сами это знаете.
— Но ты ухитряешься внушить человеку чувство самоуважения, даже если он совершает глупейшие ошибки. — Нед всплеснул руками. — Да ты настоящий гений!
— При чем тут гений? Им просто хочется верить, что советы дает крупный специалист.
Сара отвела взгляд от умоляющих глаз Неда. Да уж, уехать будет нелегко. Прежде всего, ей и самой не хочется уезжать. Ужасно трудно бросить маленькую школу; она будет страшно скучать по своим семнадцати ученикам. Она любила их всех, даже самых непослушных — непослушных особенно.
— Мне пора уехать, Нед. Было нелегко на это решиться, но ничего не поделаешь, выбирать особо не приходится.
Нед нахмурился, выжидательно глядя на Сару.
— А как же Рейд? Что он на это скажет?
Странно, но все знакомые Сары почему-то по-прежнему считали Рейда ее бойфрендом. Для них они оставались влюбленной парой, которая рано или поздно поженится. Как так получилось, что никто не заметил перемены в их отношениях?
Сара вымученно улыбнулась и пожала плечами:
— Рейд переживет, — и, не давая Неду вымолвить хоть слово, торопливо спросила: — Ты получил советы «Тетушки» на эту неделю, которые я послала по электронной почте?
— Да, спасибо. Я еще не успел их прочесть, но уверен, что все в порядке. — Он бросил взгляд на ворох бумаг на столе. — Вот уедешь — и переписке с читателями конец.
— Не надо паниковать, у тебя еще есть время найти мне замену. Я ведь не уеду до конца учебного года.
Нед слегка повеселел.
— Значит, в день свадьбы Энни Маккиннон ты будешь еще здесь?
— Да. — Сара нахмурилась при воспоминании о восторженном звонке Энни из Рима пару месяцев назад. Она глубоко вздохнула, стараясь унять черную зависть, охватывавшую ее всякий раз, стоило только подумать о свадьбе Энни. Ну почему Кейн и Энни Маккиннон только и мечтают, как бы поскорее создать семью, а Рейд…
Нет, она больше ни минуточки не станет думать об этом.
— Энни попросила меня быть подружкой невесты.
Нед заулыбался:
— Вот здорово! Ты будешь потрясающей подружкой.
— Ну, я, конечно, буду не единственной. Энни оказала эту честь еще паре своих приятельниц в Брисбене.
Нед просиял:
— Еще лучше! Ручаюсь, они симпатичные. — Он потер руки, словно его вдруг осенила блестящая идея. — Свадьба Маккиннонов — достаточно крупное событие для наших мест, чтобы посвятить ей первую полосу в «Мирабрукской звезде», как ты считаешь?
— Я тоже так думаю.
Вечером того же дня Сара вошла в свой кабинет в маленьком домике рядом со школой на главной улице Мирабрука. Дом этот был построен по стандартному проекту Департамента по образованию сорок лет назад, и Сара превратила его в свой маленький рай.
За прошедшие годы она собрала целую коллекцию вещей ручной работы, включая украшавшее стену в гостиной лоскутное одеяло, керамические вазы из северного Квинсленда[1], кровать со старинными медными спинками и белое вязаное покрывало.
