Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
– Мне выплатили зарплату за три месяца вперед, и до свидания, – вспоминает он. А потом добавляет: – Как от меня выйдешь, пройдешь немного вправо и поднимешься на горку, там увидишь, что от нашего колхоза осталось. Это был крепкий колхоз, триста коров, несколько сотен гектаров, отличное руководство! Трудились в колхозе в основном цыгане, потому что болгары такой работой брезговали. Теперь все развалилось, цыгане, вместо того чтобы работать, сидят без дела. А молоко в магазине в Разграде продают немецкое. Немцам, видать, крупные фермерские хозяйства выгодны, а болгарам – нет.
В 1991 году Мирчеву пришлось задать себе главный вопрос, который задает себе каждый, кого уволили с работы: “Что еще я умею делать?”
– В моем случае ответ был прост, – говорит он. – Я умел обучать медведей танцам.
Медведчиками были его отец и дед, а брат Стефан водил медведей с тех пор, как окончил школу.
– Из близких родственников только я пошел в колхоз, – рассказывает Мирчев. – Хотел попробовать другой жизни, потому что жизнь с медведями я уже знал. Многие медведчики, как и я, устроились в колхоз. Но вырос-то я с мечками. Я знал все песенки, все трюки, все истории. Двух медведей отца я своими руками выкормил из бутылочки с соской. Когда у меня родился сын, они вместе росли. Бывало, что я все путал, и малой пил из бутылочки медведя, а медведь из его. Так что когда меня уволили из колхоза, я знал одно: если я хочу жить дальше, то должен как можно скорее найти медведя. Без медведя я не протяну и года.
Как я его нашел? Обожди, сейчас еще одну закурю и все тебе расскажу.
3
За медведем я поехал в заповедник Кормисож. Это известные охотничьи угодья. Говорят, Брежнев списал нашим коммунистам долгов на миллиард левов, только чтобы они брали его туда поохотиться. Так мне рассказывал один мужик, который в Кормисоже сорок лет проработал, но правда ли это – не знаю.
Сначала пришлось мне поехать в Софию, в министерство, отвечающее за леса, поскольку там служил мой школьный товарищ. Благодаря ему я получил талон на медведя, действительный в Кормисоже, и прямиком из Софии отправился в заповедник. Там обо мне были наслышаны, потому что мой брат Стефан уже приезжал к ним с другими медведчиками, а он в те годы был настоящей звездой. Выступал в очень дорогом ресторане на Черном море, где бывали даже члены руководства компартии. Брата несколько раз по телевизору показывали. По всей Болгарии его узнавали.
Стефану медведь достался из зоопарка в Софии. Однажды пьяный солдат ворвался в медвежий вольер, а у самки как раз детеныши были, она бросилась на солдата и убила его на месте. Медведицу пришлось усыпить: так всегда поступают в зоопарках, если животное убьет человека. Стефан откуда-то об этом прослышал, поехал туда и купил одного из медвежат.
В ресторане первыми выступали танцовщицы на углях, а затем он. Сначала Стефан боролся с медведем, а в конце медведь массировал спину директору ресторана.
Потом к брату выстраивалась длинная очередь из желающих, чтобы медведь их тоже помассировал. Стефан зарабатывал немалые деньги. Приходилось, конечно, делиться с директором, но хватало обоим.
Так вот, отправился я в Кормисож, лесник передал брату привет, а потом привели малышку. Ей было несколько месяцев. Идеальный возраст: детеныши еще не слишком привязаны к матери, еще можно поменять им наставника, и они не станут капризничать. Если забрать от матери медвежонка постарше, он может заморить себя голодом.
Малышка смотрит на меня. Я смотрю на нее. Думаю: “Подойдет или не подойдет?” Присел на корточки. Протянул руку. Зову:
– Ну, иди сюда, маленькая, иди.
Она не шелохнется. Только смотрит на меня, а глаза как два уголька.
Ты бы в эти глаза влюбился, точно тебе говорю.
Я достал из кармана хлеб, положил в клетку и жду, войдет или не войдет. Она опять на меня уставилась. Минуту сомневалась, но вошла. Я подумал: “Вот теперь ты моя. И в горе, и в радости”. Уж я-то знал, что медведь с человеком и тридцать лет прожить может. А это, считай, половина жизни!
Я выложил за нее три с половиной тысячи левов, но не пожалел ни об одной стотинке. Она мне сразу запала в сердце.
Эти деньги мне колхоз при увольнении выплатил, еще немного пришлось одолжить. В те годы примерно за четыре тысячи можно было купить “москвич”.
Но на “москвич” денег мне уже не хватило. Часть пути я ехал с малышкой на автобусе, и мне уже тогда было приятно, потому что все дети интересовались моим медведем и хотели его погладить. Я решил, что это хороший знак: значит, мне и правда замечательное животное попалось, дружелюбное, вызывающее симпатию. И уже тогда я подумал: “Звать тебя будут Валентина. Ты красивая медведица, а это красивое имя, для тебя в самый раз”.
Так ее и назвали. Валентина, сокращенно Веля.
Потом нам пришлось пересесть с автобуса на поезд, и Веля ехала в багажном отделении. Кондуктор за нее билета не требовал, попросил только разрешения ее погладить. Ясное дело, я разрешил. Правда, за билет все равно заплатил. Так уж я привык: раз положено, значит, надо заплатить, и все тут. Я всегда покупал Веле билет как взрослому человеку, без всяких там скидок за погладить. Только однажды кондуктор уперся. Сказал, что кто-то из его близких родственников попал в больницу, а медведь, мол, добрый знак, счастливый для того человека. Я видел, что ему это важно, и в тот единственный раз за билет платить не стал.
4
Главной моей заботой была жена. Ведь в Кормисож я поехал втайне от нее. И когда я появился в дверях с медведем, жена как с цепи сорвалась.
– Да у тебя мозгов нет! Как мы жить-то будем?! – орала она и бросалась на меня с кулаками. Я уступил, вышел.
С женой я всегда старался жить в мире и, честно скажу, нервничал, что она так кричит, но в общем-то я мог ее понять. Жизнь у медведчика не из легких. Ну да, можно заработать. Видишь этот дом? Спасибо за него нашей Валентине. В хороший день на море я зарабатывал больше, чем за месяц в колхозе.
Но за все приходится платить. Нужно постоянно следить, чтобы медведь не одичал и не причинил никому вреда: Веля прожила с нами двадцать лет, но ни на секунду нельзя было терять бдительности. Невозможно угадать, когда в твоем медведе проснется инстинкт. У одного знакомого из соседнего села, Ивана Митева, медведица прожила пятнадцать лет. Он купил ее в цирке, казалось, уж с ней-то можно жить спокойно: ее мать и бабка свободы не знали, инстинкты должны были притупиться. Но однажды Иван плохо ее привязал, медведица сорвалась, убила трех кур и съела. Как ей это удалось – не знаю. У нашей Вели куры под носом шастали, но ей такое и в голову не приходило. Но случилось, что случилось. В медведице проснулся инстинкт, и она начала бросаться на хозяина, на его жену, на детей. Пыталась их покусать. А вот это уже серьезная проблема. К сожалению, медведю чувство благодарности неведомо, он не будет вспоминать, что ты пятнадцать лет кормил его кукурузой и картошкой. Одичает – начнет кусаться.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
