— А когда мама придёт?
— Скоро.
— Когда скоро?
Антон свирепо уставился на младшую сестру.
— Я же сказал, скоро. Ешь суп.
— Там лук.
— Нет там лука.
— Есть, я его вижу. И морковь.
— И картошка, — подсказал ей мальчик. — Хочешь, стакан воды? Там ничего нет.
— Хочу.
Когда в прихожей хлопнула дверь, Антон уже готов был потерять терпение. Выбежал в прихожую, матери на встречу, и с ходу заявил:
— Мам, давай её кому-нибудь подарим. Это мелкий монстрик.
Марина Сельцова на сына взглянула и сказала, ставя пакет с продуктами на стул:
— Замечательное начало вечера.
Послышался жуткий топот, Элька пронеслась по узкому коридору с криком:
— Мама! — и налетела на ту, обняв за ноги.
Марина рассмеялась.
— Привет, солнышко. Ты соскучилась?
Антон взял со стула пакет с покупками и понёс его на кухню, разбирать.
— Вы ужинаете? Отлично.
— Я не хочу суп!
— У тебя пять минут, чтобы всё доесть — и иди мультики смотреть.
— Мама!..
— Эля. Быстро.
Антон на сестру через плечо оглянулся, с улыбкой, и показал той её любимый йогурт, который из пакета достал. Элька тут же руки к нему потянула, но ей снова указали на полную тарелку супа. Марина сына от холодильника отодвинула, по волосам его потрепала, и сказала:
— Сядь и поешь спокойно. Уроки сделал?
— Да, мам, — не моргнув глазом, соврал Антон, зная, что мать проверять не станет.
— Молодец. — В холодильник залезла, открыла кастрюлю с котлетами, секунду собиралась с мыслями, потом спросила у сына, не оборачиваясь: — Отец на обед не приезжал?
— Был, — ответил Антон с набитым ртом. — Но не обедал. Сказал, у него работа за городом. Поздно приедет.
— Ясно… — Марина очень надеялась, что ничем себя не выдаст. Улыбку на лицо нацепила и к детям повернулась. — Тош, вы доедайте, а я переоденусь. Эльке йогурт потом дай.
Сын кивнул, не отрывая взгляда от тарелки.
Марина прошла в комнату, по пути убрала детские вещи, которые, как их не убирай, постоянно появлялись то тут, то там. Свет в спальне включила и остановилась, уставившись пустым взглядом на дверь, которую сама же и прикрыла. Медленно, трясущимися пальцами расстёгивала маленькие пуговки на офисной белоснежной блузке, и мысленно умоляла себя не паниковать. Паника — плохой советчик. И нельзя, чтобы дети заметили её подавленное состояние. В самом деле, ну что такого — муж загулял. Не она первая, не она последняя. Нужно только перетерпеть, где-то взять мудрости и терпения, чтобы с достоинством выйти из этой ситуации. В конце концов, у них дети… Игорь не может этого не понимать.
Они были вместе много лет. Первая любовь, школьные годы чудесные, Марина всё помнила, и гордилась тем, что у них с Игорем всё не как у других. Друзья и приятели почти все развелись, со своими подругами тех лет давно разбежались, а они, можно сказать, единственные, кто выбрал верную дорогу, и следуют ею до сих пор. Марина часто вспоминала свой школьный выпускной, на котором Игорь появился с цветами и шикарно сделал ей предложение, в любви признавался, совершенно никого не стесняясь, правда, вскоре его забрали в армию и она два года писала ему письма, ждала, любила. Как же она его любила… И он её любил, в этом она не сомневалась, а какое счастье на неё обрушилось, когда он из армии пришёл. Казалось, что всё для них, весь мир. Игорь всегда открыто выражал свои чувства, никогда никого не стеснялся, и ей это так в нём нравилось. Он покорил её своей лёгкостью, которой в ней никогда не было. Марина с самого детства была застенчивой, немного зажатой, не умеющей кричать о своих чувствах на весь мир. Поэтому она Игорем восхищалась. Хоть и смущалась, когда он на глазах у всех её в охапку хватал, чтобы поцеловать, не сумев со своими эмоциями справиться. Но это было так сладко, так романтично. Это была их молодость. Как горько сейчас осознавать, что всё осталось в прошлом.
Лёгкость начала уходить после рождения Антона. Правда, тревогу никто из них не забил, восприняли, как должное. Взрослая жизнь пришла. С её тяготами, проблемами и неразберихой. Ведь они так хотели ребёнка!.. Тогда ещё не важны были жилищные проблемы, и напряжённые отношения со свекровью не сильно волновали. В голове крутилась одна ободряющая, волнующая мысль — у них вся жизнь впереди, всё ещё будет и всё обязательно устроится. Но вместо этого жизнь закрутила, чувства перестали стремиться вверх, как было когда-то. На это не стало времени. Вершина, к которой они стремились, превратилась в ровную поверхность, они топтались на ней, не падали и не разочаровывались, но и ввысь уже не стремились. Они просто жили, как все вокруг, не лучше и не хуже, но всё-таки хотелось верить, что у них-то всё по-особенному, больше Марине хотелось. Надеясь Игоря встряхнуть, напомнить ему о былом, настояла на рождении второго ребёнка. Напоминала постоянно мужу о том, как он Тошкиного появления когда-то ждал, грандиозные планы строил, героическое будущее своему сыну пророчил. Но в этот раз ничего не вышло. То ли Игорь на самом деле изменился, повзрослел, успокоился, даже как-то потух, то ли Марина себя как-то не так вела, но вместо радостного ожидания и возбуждения, пришлось без конца объясняться со свекровью, которая всё ругала их за необдуманность такого шага и показательно облазила с рулеткой всю их небольшую квартирку.
— Безголовые вы оба! Друг у друга на головах жить будете? Да кто в наше время второго рожает?
Марина искренне не понимала, откуда взялось такое яростное сопротивление. Правда, со свекровью у неё всегда были достаточно напряжённые отношения, мать Игоря не горела желанием увидеть её своей невесткой, искренне считала, что сын мог сделать более удачную партию. Марину всегда интересовало, что для её свекрови означает это выражение — удачная партия. На ком, по её мнению, Игорь жениться должен был? Что за более достойная кандидатура у него на горизонте маячила? Да, она сама была из обычной семьи, точнее даже из половины семьи, потому что отца своего она никогда не знала, мама её одна воспитывала, но они не бедствовали, жили спокойно, не ругались. Мама до самой смерти работала в школе, преподавала физику в старших классах, и умерла за год до рождения Эли. Может, ещё и из-за этого Марина захотела второго ребёнка, чтобы хоть как-то восполнить огромную потерю, перебить оглушающую тоску. Ближе мамы в её жизни человека не было, она дня без неё не помнила — без её улыбки, её голоса, её совета, а когда её не стало, оказалось, что отныне всё зависит от Марины, а их маленькой с мамой семьи больше нет. Она очень долго не могла с этим смириться. Замкнулась в себе, отвлекалась только на сына, чем злила мужа, а выбраться из депрессии ей помогло рождение дочери. Она была рада её появлению, она так ждала её, радуясь, что это будет именно дочка. В семье Элькино рождение воспринялось хоть и радостно, но без особого воодушевления со стороны мужа и его родителей. Это было обидно, но Марина всеми силами попыталась обиду эту в себе изжить. Она была лишней, неправильной и горькой. Пыталась убедить себя, что из-за родов стала излишне мнительна, что по большей части себя накручивает, а муж у неё замечательный — не пьёт, не лентяй и её любит. Но жизнь сложная штука, и каждого она под себя ломает под определённым углом. Игорь изменился, он уже не молодой мальчик, и взгляд у него не горит, как прежде. Это тоже нормально, это не то, из-за чего следует переживать, по крайней мере, настолько сильно. В конце концов, они женаты больше десяти лет, это приличный срок. Разве можно рассчитывать на то, что муж всю оставшуюся жизнь будет смотреть на неё влюбленными глазами? Марина всё могла понять — и то, что он остыл, и что устал, и да, у них некоторые проблемы появились, но не смотря на всё это, она мысли не допускала, что Игорь мог завести любовницу. Ведь единственное, на чём стояла её вера все годы их брака, так это то, что он её любит. В этом она никогда не сомневалась, Игорь не уставал ей об этом говорить… В последнее время только устал, по всей видимости.
