Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
И все-таки он знал цену своим достижениям; я совершенно ясно понял это, когда проштудировал доставшийся мне архив. Я расшифровал сотни страниц, в том числе всю переписку деда с королем, которая началась после их первой встречи в 1926 году, когда никто не мог бы и представить, что королем станет он, тогдашний герцог Йоркский, второй сын Георга V, а закончилась в 1952 году, со смертью монарха. Король писал от руки, чаще всего на бумаге с гербом Букингемского дворца (только на некоторых письмах стоят гербы Сандрингема или Виндзорского замка), и подписывался «Георг R.». Очень неразборчивые наброски ответов Лайонел неизменно писал карандашом, на хорошей бумаге фирмы Basildon Bond. Для памяти он мог черкнуть на чем угодно: ненужном конверте, обложке книги, клочке бумаги, и все это тщательно сохранял для потомства.
Сохранилось еще четыре пухлых альбома, куда Лайонел, а может, Миртл аккуратно наклеивали вырезки из газет и журналов, с рассказами о том, как король преодолевал свой речевой дефект и как в этом ему помогал мой дед. На обложке одного из них был обозначен год, 1937-й, украшенный позолоченным листком. Для деда это была особая дата: его карьера резко пошла в гору, потому что в декабре 1936-го от престола отрекся старший брат, Эдуард VIII, чтобы жениться на Уоллис Симпсон, и королем стал Георг. В этот альбом наклеено все, что имеет отношение к коронации, состоявшейся в мае: официальные приглашения в Вестминстерское аббатство для Лайонела и Миртл, их фотографии в соответствующих случаю туалетах, билеты и разные, даже самые пустяковые бумажки.
Естественно, со временем шумиха вокруг фильма пошла на убыль, и мало-помалу моя жизнь вернулась в прежнее русло; остались лишь воспоминания о двух суматошных годах и бешеной, ненасытной машине публичности, которая присвоила все мое время и, пусть ненадолго, меня самого. Те, кто работал над фильмом, занялись другими проектами, но у меня не возникло даже вопроса, что делать. О своем деде мне захотелось разузнать гораздо больше.
Речь, которую король произнес в сентябре 1939 года, когда разразилась война – эта сцена стала высшей точкой сюжета, – не поставила точку в отношениях с Лайонелом Логом. Напротив, они стали еще теснее. Под угрозой оказалось не более и не менее, как сохранение независимости Британии, и король прекрасно понимал, что теперь общественность будет смотреть на него куда пристальнее. А это значило, что моему деду предстояло еще больше работы: ему отводилась решающая роль в подготовке короля к бесчисленным предстоявшим тому речам.
Неизбежные ограничения во времени и объеме объясняют, почему о военных годах в первой книге почти ничего не сказано. В книге «Король на войне» этот период представлен значительно подробнее. Канва событий будет знакома тем, кто прочел «Король говорит!»: цитаты и некоторые описания, впервые появившиеся в ней, приведены и в настоящей книге по соображениям полноты изложения. Но с того момента, когда «Король говорит!» вышел в свет, мы получили возможность обратиться к архивам, где нашли большое количество нового материала об отношениях этих двух людей. Кроме того, во второй книге мы чаще прибегали к дневнику Миртл, которая по-своему смотрела на их с Лайонелом жизнь в Лондоне военных лет.
Нам удалось оживить рассказ воспоминаниями некоторых людей, в чью жизнь вошел Лайонел Лог. В заключительных строках введения к книге «Король говорит!» я попросил читателей делиться своими воспоминаниями о деде – и не прогадал. Несколько лет меня забрасывали обычными и электронными письмами: писали бывшие пациенты, дети и внуки пациентов или тех, кто его знал; откликнулась даже медсестра, которая ухаживала за дедом в больнице. Как только я где-нибудь заговаривал о книге, ко мне обязательно кто-нибудь подходил.
Мне рассказывали, каково было быть пациентом моего деда, описывали методики, рекомендованные им для исправления того или иного дефекта. Со мной делились воспоминаниями о его жизни, копиями писем, которые ему писали. Я получил в подарок книгу с его дарственной надписью и письмо, найденное в новозеландском магазине секонд-хенда. Любопытствовали, не нашел ли я в архивах чего-нибудь о них самих или об их родителях.
Из всего этого получилось не только очень подробное описание отношений двоих людей начиная с 1939 года и далее, которое можно найти в нашей первой книге. Мы смогли поместить эти отношения в более широкий контекст. Перед вами рассказ о том, как две семьи, Виндзоры и Логи, переживали годы войны и как их опыт, во многом совершенно различный, в чем-то оказался удивительно схожим.
Надеюсь, что книга вам понравится. Но мои поиски информации о жизни деда продолжаются. Поэтому повторяю свою просьбу: если вы знаете о его жизни что-либо, еще неизвестное мне, пишите на мою электронную почту [email protected] или в издательство по адресу: Quercus, Carmelite House, 50 Victoria Embankment, London EC4Y0DZ.
Благодарности
Хочу поблагодарить мою милую жену Рут, хотя с первой книгой она могла бы помочь мне чуть больше. Спасибо нашим детям – Эми, Ханне и Лори; они сделали так, что в работу над проектом включился весь дом; благодарю сестру и братьев Сару, Патрика и Ники за помощь и воспоминания. От всей души благодарю свою тетю Энн и ее дочь Викторию Лог.
Приношу искреннюю признательность архиву Лондонского университета Метрополитен, Британской библиотеке, Национальному архиву Великобритании, Имперскому военному музею, библиотеке района Саутуарк, библиотеке района Льюишем, библиотеке колледжа Далвич и Лондонскому университету. Большое спасибо Министерству обороны, Службе тылового обеспечения Королевской армии, Кадровому центру армии и Шотландскому гвардейскому полку за сведения о военной службе моих отца и дяди. И наконец, благодарю историков-краеведов Стива Гриндли, Брайана Грина, Иэна Макиннеса и Бернарда Нерса, подробно рассказавших мне, как и чем жил Лондон во время войны.
Марк ЛогЛондон, июль 2018 годаПролог
Похороны короля
Сначала зарокотали барабаны, потом скорбно запели волынки и, наконец, резко загудели трубы. Людское море по обеим сторонам улицы Мэлл заколыхалось – приближался похоронный кортеж. Снимали шляпы и шапки, убирали из карманов руки, прекращали разговоры. Задрожала земля: это артиллерия, стоявшая в Гайд-парке, дала пятьдесят шесть залпов, по числу лет жизни, оборвавшейся так трагически. В тот день, 15 февраля 1952 года, Британия вместе со всей империей провожала в последний путь своего короля. Во главе кортежа шла Королевская конная гвардия, волынщики и оркестр шотландских гвардейцев. За ними следовали граф-маршал, небольшая группа слуг и, наконец, тускло-зеленый артиллерийский лафет; установленный на нем гроб посверкивал отполированными латунными частями на неярком солнце. На крышке гроба лежал красно-сине-золотой королевский штандарт, поверх – пурпурная подушка с символами королевской власти: имперской церемониальной короной, державой, скипетром и знаками ордена Подвязки. Рядом поместился венок из белых цветов от женщины, которая три десятилетия прожила рядом с королем и теперь стала называться королевой-матерью.
Она ехала в экипаже сразу же вслед за лафетом вместе с дочерьми – королевой и принцессой Маргарет – и золовкой, старшей дочерью короля, принцессой Мэри. Все женщины были в трауре. Позади шли мужчины из числа ближайших родственников: герцоги Эдинбургский, Глостерский и Кентский. С ними был и герцог Виндзорский, ненадолго прибывший из своего французского изгнания. Толпа подалась вперед, чтобы лучше разглядеть того, кто шестнадцать лет назад отрекся от престола, женился на дважды разведенной американке Уоллис Симпсон и этим своим решением до сих пор раскалывал нацию. Самой Симпсон не было. Ее мужу весьма прозрачно намекнули, что его супругу здесь не ждут: момент для воссоединения семьи был неподходящий.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
