— Эрика, деточка, что случилось? — тарабанила по двери бабушка, взволнованная не на шутку. — Я выносила мусор, когда услышала крик.
— Ерунда, ба, — кашлянув, пропищала я, с трудом узнавая свой голос, — паука увидела на зеркале, вот и не сдержалась.
Ну а что? Не говорить же ей, по какому поводу я на самом деле верещала? Иначе вместо долгожданного праздника меня ожидает внеплановый поход по докторам определённого профиля.
— Паука? — переспросила та подозрительно тихо. — Ты же вроде бы их никогда не боялась.
— Он просто появился так неожиданно, — самозабвенно врала я, дрожащими руками приглаживая мокрые растрёпанные волосы, при этом не отводя взгляда от зеркала, — и вот результат.
— Что ж, паука, так паука, — усмехнулась бабуля. — Надеюсь, ты с ним разобралась?
— Конечно, — закивала я как китайский болванчик, забыв о том, что бабушка не может меня видеть, — от него даже мокрого места не осталось.
— Хорошо, заканчивай свои дела и выходи завтракать, а то родители скоро должны приехать, — за дверью послышался тихий вздох.
Прислушиваясь к отдаляющимся шагам, я уткнулась лбом в дверь. Дрожь в руках прошла окончательно, сердцебиение выровнялось… но мысли метались в голове, словно растревоженные пчёлы. Странное происшествие совершенно не поддавалось логическому объяснению. Если сначала, под действием эмоций, происходящее показалось плодом моего разыгравшегося воображения, то пустая полка, где до этого стояла бытовая химия, и отсутствие фена говорили о том, что я всё ещё нахожусь в трезвом уме и здравой памяти.
Но как такое вообще могло быть? Как зеркало стало таким? Почему вместо своего отражения я видела в нём молодого мужчину, а за его спиной большую комнату со стрельчатыми окнами? Вопросы, вопросы… И ни одного ответа.
Вздохнув, вышла из ванной и, осторожно пробравшись в свою комнату, закрыла за собой дверь, скидывая полотенце. Вопросы — вопросами, а к приезду родителей я должна быть готова. С остальным разберусь позднее.
Натянув новые джинсы и тунику а-ля «летучая мышь» с открытыми плечами, занялась волосами. Укладывая непослушные локоны, густыми волнами спускающиеся до самой талии, я десять раз успела пожалеть, что так опрометчиво отправила свой фен в свободный полёт, использовав его в качестве снаряда. Но ничего не поделаешь: что случилось — то случилось. Зато, вспоминая изумление, отразившееся на лице молодого мужчины, когда в него летела всякая всячина, я испытывала чувство глубокого удовлетворения и даже гордости за то, что не растерялась, устроив этому нахалу показательное выступление.
Странно, но чем больше я думала об этом происшествии, тем меньше оно вызывало страх, воспринимаясь, скорее, как некое приключение, пусть и не поддающееся объяснению. Хотя, почему не поддающееся? Бывает же, что у некоторых людей открываются всякие экстрасенсорные способности. Вдруг это мой случай? Ну… или того парня… Уж всяко лучше, чем думать, будто ты сошла с ума.
Настроение сразу же улучшилось, поскольку какое-никакое объяснение было всё же найдено, пусть и притянутое за уши. Пустой желудок тут же громко заурчал, призывая вспомнить о потребностях организма и не мучить его, то есть себя пустыми размышлениями, поэтому, тряхнув головой, отгоняя навязчивые мысли, я поспешила на запах сдобы, доносившийся из кухни, обходя по дуге все зеркала в квартире.
В День моего рождения бабуля каждый раз старалась как могла, проявляя свой недюжинный талант в приготовлении всяких вкусностей, который в течение остального года усердно скрывался, поэтому домашняя еда у нас чаще всего заменялась блюдами на вынос из близлежащего кафе. Но я её не винила и иногда сама устраивала кулинарные дни, готовя завтраки, обеды или ужины, чтобы порадовать.
Прерывистая трель входного звонка застала меня возле кухни. Недолго думая, я кинулась к двери, уверенная в том, что, распахнув её, увижу родителей. Но вместо них на площадке стоял незнакомый пожилой мужчина довольно крепкого телосложения.
Пронзительные серые глаза, седые волосы до плеч, аккуратно собранные в хвост, жёсткие черты лица — всё это не вызвало ни малейшего удивления, в отличие от белой рубашки, украшенной вышивкой на манжетах и воротнике, а так же камзола, похожего на те, что я видела в школьных учебниках по истории средних веков, высоких сапог и заправленных в них штанов. Эта одежда была явно не офисного клерка.
Если бы не надменное выражение лица, от которого буквально веяло холодом и пренебрежительностью, я бы подумала, что это какой-то розыгрыш, и вот сейчас с минуты на минуту выйдут отец и мать с криками: «сюрприз, с Днём рождения». Но время шло, а родители не появлялись, зато стоявший в дверях старик, похоже, начинал терять терпение.
— С кем имею честь говорить? — скривив губы, будто ему дали укусить лимон, спросил незнакомец.
— Это смотря с какой целью вы интересуетесь, — скрестив руки на груди, фыркнула я, совершенно не впечатлившись его манерами.
— Острый язык — это вовсе не показатель ума, юная леди, — недобро усмехнулся тот, продемонстрировав подобие улыбки, больше похожей на оскал, — но я догадываюсь, от кого вам передалась эта манера дерзить, даже если в этом нет необходимости. Что ж, не удивлён. Значит, я не ошибся и прибыл куда надо. Будь любезна, дорогуша, позови леди Элизу, и закончим этот пустой разговор, я не намерен больше тратить на него своё время.
— Боюсь, вы всё-таки ошиблись адресом, уважаемый, здесь никто не проживает под таким именем, — ответила я, отступая на шаг назад, чтобы закрыть дверь, ощущая опасность, исходящую от этого человека.
— Неужели? Думаю, это ты ошибаешься, Миларика, вернее, тебя ввели в заблуждение, — усмехнулся он, подставив в проём носок сапога, не давая тем самым захлопнуть дверь, — причём те, кому ты доверяла больше всего.
Хотелось рассмеяться в лицо этому ненормальному старику, но что-то подсказывало — он говорит правду, по крайней мере, искренне в это верит.
— Милая, кто там? — из кухни показалась бабуля.
— Элиза, свет моих очей, сколько лет, сколько зим, — услышав её голос, незнакомец толкнул дверь плечом, сдвигая меня в сторону и тем самым освобождая себе путь.
— Ториус, — сквозь зубы процедила та, и лицо её исказилось от ярости, — какого лешего тебе здесь надо?
— Соскучился по своей жене, думаю, дай-ка загляну на чашечку чая, — усмехнулся старик, оттолкнув меня от двери и захлопнув её.
— Я уже давно не твоя жена, — прорычала бабуля, — с того самого момента, как ты предал свою семью.
— Да что ты? А брачные браслеты на наших запястьях говорят иное, — пожал плечами тот. — Признайся, ты ведь по мне скучала!
— Ещё чего, — фыркнула ба, упрямо поджав губы, — уже через месяц о тебе даже не вспоминала. Знаешь ли, местные мужчины умеют утешить женщину.
— Ты лжёшь! — взревел старик так, что у меня заложило уши, а сердце ухнуло в пятки.
Сжимая кулаки, он стоял в шаге от меня, и, казалось, едва сдерживался, чтобы не дать им волю, поэтому, не делая резких движений, я поспешила отойти подальше.
