Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Тогда тоже была осень, и жидкий свет лился на темно-рыжую голову Ржавчины, на его губы и ресницы, скрывающие рыже-карие глаза. Подчеркивал пятнышки веснушек, которые парень терпеть не мог, и высвечивал пробивающуюся на подбородке щетину. В тот день ему исполнилось семнадцать, и в моих глазах он был совсем взрослым.
Я помню, что сидела в углу столовой, украдкой глядя на парня. Мне хотелось, чтобы он улыбнулся и пошутил, мне всегда становилось легче, когда он так делал. Но Ржавчина молчал, кусал губы и смотрел на грязное стекло. А потом, словно почувствовав мой взгляд — повернулся, глянул на меня. И я вздрогнула. Столько звериной тоски было в том взгляде…
До боли прикусив щеку, я оборвала воспоминание. Старик уже рисовал, перенося образ из моей головы на лист бумаги. Я вытянула шею, рассматривая. Да, выходило похоже и узнаваемо, рисовальщик и правда видел воспоминания. Закончив, протянул мне оба портрета.
— Повесьте вон там, под козырьком, — посоветовал старик. — Там дольше провисит, а то скоро дожди обещают…
Поблагодарив, я добавила на портреты свой адрес и имя, разметила их под указанным козырьком и распрощалась с рисовальщиком. Уже вечером его кибитка отправится в путь, увозя портреты людей, которых кто-то ищет. Они будут колесить по городам и деревням, на них будет смотреть множество глаз. Вдруг среди них окажутся нужные?.. Это уже двенадцатая кибитка, проезжающая Лурден. И на каждой я оставляла портреты. Правда, далеко не все рисовальщики оказывались такими способными, как старик Мистреоли. На некоторых невозможно распознать оригинал, но кибитчики всегда берут плату вперед.
Надеюсь, что хоть в этот раз мне повезет!
Ежась под порывами ветра, я двинулась вдоль реки. Двериндариум… Рисовальщику повезло там оказаться. Если бы и я могла… но увы. Это невозможно.
За мостом находился книжный магазинчик, в котором я и работала, и проживала. Хозяйка магазинчика была ко мне добра, и мне нравилось это место. Нравился запах кожи, старых книг и древесины, нравились тихие звуки и улыбчивые, воспитанные посетители. Продавать книги — точно лучше, чем бегать с подносом в какой-нибудь сомнительной таверне. Но вот монет на такой работе я получала катастрофически мало.
Неужели скоро придется покинуть тихий магазинчик, в котором мне было так уютно? Пожалуй… На то, что платит мне достопочтенная госпожа Фитцильям, я не переживу предстоящую зиму. А еще этот поиск… может, надо забыть прошлое? И перестать разыскивать Ржавчину?
Нет… я передернула плечами. Я буду его искать, буду! Я должна его найти. Хотя бы для того, чтобы убедиться — он жив.
Над дверью книжного магазинчика приветливо звякнул колокольчик, когда я вошла. Изнутри потянуло сыростью и тонким запахом плесени, госпожа Фитцильям экономила на дровах. А о новых искровых печках, которые можно заказать у промышленников, и вовсе мечтать не приходится.
— Госпожа Эмма, я вернулась! — крикнула я, повернув голову к узкой винтовой лесенке на второй этаж. Там располагались две тесные комнатушки — моя и хозяйки дома.
— Я как раз заканчиваю приготовление к утреннему чаю, милая, — донесся из-за темных полок и стеллажей голос госпожи Фитцильям. — Поторопись, пока нет посетителей.
Я промолчала, что о наплыве покупателей нам можно только мечтать. Над Лурденом набухали противные осенние тучки, а это значит, что и наших редких визитеров мы можем не дождаться. В дождь жители этого тихого провинциального городка предпочитали сидеть дома у каминов, а не тащиться через мост в захудалый старинный магазинчик.
Но конечно, я не стала этого говорить. Лишь поправила свой старый свитер, разгладила подол юбки, осмотрела башмаки в поисках налипшей грязи и шагнула за стеллажи. Госпожа Фитцильям при виде меня поставила на круглый столик фарфоровую чашечку и мягко улыбнулась. Эта женщина была олицетворением благородства и изящества, пожалуй, она могла бы поспорить в этом и с самой императрицей Викторией. И совершенно неважно, что платье Эммы Фитцильям давно вышло из моды, а две фарфоровые чашечки — это все, что осталось от прошлого богатства. Хозяйка продолжала следовать традициями и… улыбаться. Я восхищалась этой женщиной. И была ей безмерно благодарна.
— Хороший чай из красивой чашки способен исцелять тело и душу, — произнесла госпожа привычную фразу.
— Похоже, сегодня снова будет дождь, — бодро сказала я, усаживаясь за столик и стараясь держать спину прямо.
— Ах, осень — весьма неприятное время, — изрекла моя собеседница. — Ты ходила за мост?
— Да, взяла свежий хлеб и газету, как вы просили.
Кибитку поиска я упоминать не стала. Даже милой старой госпоже я не рассказывала о себе всей правды. Я не рассказывала о себе никому.
Некоторое время мы пили чай и говорили о погоде и новостях. На мой взгляд, стоило бы обсудить заканчивающиеся дрова, текущую крышу и способы привлечения новых клиентов, но госпожа была слишком хорошо воспитана для таких разговоров. А я давно поняла, что не стоит советовать тогда, когда совета никто не спрашивает.
— Милая Вивьен, пожалуй, я сегодня навещу госпожу Риту. Ты ведь справишься одна?
— Конечно, не волнуйтесь, — кивнула я.
— Тогда — увидимся вечером, дорогая. — Хозяйка магазина чинно поднялась и напомнила: — И прошу, будь осторожна с чашками.
Я снова кивнула. А когда госпожа Фитцильям ушла, ополоснула фарфор под тонкой струей воды в помывальном закутке, обернула каждую чашку мягкой тканью и сложила в коробку. Этот ритуал повторялся каждое утро.
Мой день покатился по привычной колее. Убрать, помыть, переставить, починить, подлатать, встретить редких покупателей, объяснить, показать, убрать…
В обед перекусила хлебом с сыром и, пока магазин был пуст, присела в старое кресло. Рассеяно открыла книгу, но чтение не заладилось. Меня одолевала тревога. Необходимо принять решение и двигаться дальше. Я благодарна этому месту и старой госпоже, но я не могу навечно остаться в этом магазинчике. Моя отработка окончена, и мне пора уезжать. Вот только куда?
Может… в столицу? Слова старого рисовальщика так и звенели в ушах. Рутрием — город больших возможностей, город волшебства и людей, открывших Дверь… все стремятся в Рутрием. Все дороги ведут в Рутрием. Так, может, и мне пора отправиться туда?
Сердце испуганно трепыхнулось, стоило задуматься. И снова перед глазами встало воспоминание. Ржавчина сидит на стуле, перевернув его спинкой вперед. Его темные глаза блестят, словно смола на солнце, а губы мечтательно улыбаются.
«Ты знаешь, куда я отправлюсь, как только мне исполнится семнадцать, малявка? В Рутрием!»
«И что ты будешь там делать?» — хмыкаю я.
«Богатеть, что же еще! — Ржавчина хохочет, как умеет только он — заразительно и лихо. — В столице столько богатеев, что они точно поделятся со мной монетами! И стану я не Ржавчиной, а Золотом, вот увидишь!»
«Дурак, — бурчу я. Мне неприятно думать, что парень уедет в столицу, бросив меня одну. — Нужен ты кому в том Рутриеме! Нищеброд приютский! Там и своих желающих хватает».
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
