— Ответчик! – Стукнула судья молотком.
— Я не собираюсь молча выслушивать этот бред! – Подскочил он, широко разводя руки в стороны.
— Ответчик, вашу версию мы выслушаем позже.
Игорь поджал губы, но после энного по счёту тычка в бок, успокоился, резко поправил свободно повязанный галстук и пиджак, сел. Я уверена, сжал под столом кулаки.
— Истец, всё было именно так?
— Примерно.
— Истец, предыдущий брак расторгнут в одностороннем порядке после того как ваш муж был заключён под стражу. Вскоре после этого заключён настоящий брак. Всё верно?
— Да.
— Каковы причины?
— Если о разводе, то те же, что и сейчас, а если о свадьбе, то дочери нужен был отец.
— А сейчас не нужен? – Немного насмешливо посмотрела судья, причмокнула губами и отвернулась.
— У моей дочери есть отец, вне зависимости от наших с ним отношений.
— Допустим, так что, всё-таки, послужило толчком к расторжению брака?
На мгновение я опустила взгляд, но тут же собралась.
— Я поняла, что больше не люблю.
— Что?! Оксана, прекрати этот фарс! – Игорь подскочил с места, перегибаясь через стол, скрепя зубами от злости.
— Ответчик!
— Я люблю свою жену, а она любит меня, а всё то, что она сейчас говорит – не правда.
— Ответчик! Вы будете оштрафованы за неуважению к суду. У вас уже есть предупреждение. – Снова стукнула своим молоточком судья и тяжко выдохнула.
— Извините.
— Продолжайте, истец.
— Я всё сказала. Мне добавить нечего.
— Мне есть, что добавить! – Снова подскочил Игорь. – Это он тебя надоумил нести этот бред, он? Адвоката подсуетил, научил, что говорить? Зачем ему это, Оксана?
— Ответчик, вы оштрафованы!
— Да мне по х**!
На это у судьи даже не нашлось, что ответить и она предпочла промолчать.
— Ваша честь, – встал адвокат Игоря, – мы бы хотели сразу оговорить условия при нежелании истца идти на компромисс.
Он подошёл к столу судьи и положил на него какие-то бумаги, после вернулся на своё место и уже оттуда продолжил.
— По показанию прислуги, работающей в доме супругов, по показанию соседей, истец все три года замужества вела аморальный образ жизни. В предоставленных мною документах имеются множественные показания очевидцев, утверждающих, что она вела разгульный образ жизни, не смотрела за ребёнком, изменяла мужу, злоупотребляла алкоголем. – Мне от этой пламенной речи, которая была подкреплена эмоциями и активной жестикуляцией, становилось смешно, а Игорь, казалось, и вовсе не слушал, что говорил его адвокат, смотрел на меня, глазами умоляя остановиться. – Многочисленные смены половых партнёров, несколько административных правонарушений, и, в целом, образ, порочащий её как жену и мать. На данный момент гражданка Дементьева сожительствует со своим бывшим супругом. Истица лично давала интервью известным представителям прессы, абсолютно не смущаясь своего поведения. Поэтому, в случае расторжения брака, мой клиент настаивает на проживании дочери, Колесниковой Алисы Игоревны, по месту его прописки, назначения его единственным опекуном, а так же мы будем поднимать вопрос о лишении гражданки Дементьевой родительских прав.
Адвокат сверкнул дорогими часами на левом запястье, поправил очки в золотой оправе, и я не удивилась его поведению. Раз уж он так уверенно говорил об административных правонарушениях с моей стороны, то больше и добавить нечего. А пока Игорь, как блаженный, улыбался, в зале настала гробовая тишина и только спустя несколько секунд его улыбка сползла с лица и, медленно повернувшись к своему защитнику, он недоумённо уставился на последнего, несколько раз открыл и закрыл рот, точно рыба, а потом взорвался, взревев как медведь.
…
— Ответчик, что вы скажете?
Судья теперь смотрела немного потерянно, взглядом, то и дело, обращаясь ко мне.
— Мне нечего сказать. Я люблю свою жену и не хочу разводиться. У нас возникло лёгкое недопонимание, – он подавился воздухом и на секунд перевёл дыхание, – недопонимание, которое можно исправить.
И такой при этом уверенный взгляд получился, что, не то, что судья, я сама готова была поверить, что это именно недопонимание.
— То есть, вы настроены против расторжения брака, я вас правильно поняла?
— Против. – Выплюнул Игорь, глядя мне в глаза, щурясь от возмущения.
…
— Оксана… – неверяще начал он, постепенно заливаясь яростью и негодованием, – что ты творишь?! Что ты, мать твою, вытворяешь? Это ты меня так наказываешь, меня, да?! – Выкрикнул он и бросился ко мне, на ходу переворачивая стол, за которым я сидела вместе со своим защитником. Схватил за предплечья, подтянул вверх, стягивая со стула и несколько раз сильно тряханул, заставляя смотреть в глаза. – Если ты сейчас же не одумаешься, я уничтожу тебя, ты это хоть понимаешь? Ты не будешь с ним! Никогда! Я тебе это обещаю!
И с силой оттолкнул меня от себя обратно на стул, а сам пошёл в сторону входной двери.
— Ответчик, слушание ещё не закончено! Ответчик! – Пыталась остановить его судья, но Игорь уже никого и ничего не слышал.
— Да?! – Резко обернулся он. – А мне похер!
Толкнул дубовую дверь ногой и та со скрипом распахнулась, создавая грохот на весь коридор. Я так и сидела, содрогаясь от охватившего меня ужаса. В таком состоянии Игоря ещё не видела. Несколько раз моргнув, глядя на судью, я вышла следом, не слушая её оклики, прислонилась к холодной стене спиной, попыталась отдышаться.
— Слушание перенесено на три месяца. По сути, это те три месяца, которые вам дали для примирения. – Тихо уточнил мой адвокат и ещё тише добавил. – Если это, конечно же, возможно…»
Впервые моя жизнь серьёзно изменилась после смерти деда. Человеком он был сложным, с железным характером, но меня любил и даже баловал, а вот моего отца (своего зятя), держал в ежовых рукавицах. Сейчас я понимаю, что абсолютно правильно, а раньше никак не могла смириться, что папу не ценят. Так вот, после его смерти, всё в нашей семье пошло наперекосяк. Отец стал пропадать на работе, мама была сама не своя, забросила все дела по дому, наняла прислугу и каждый день ходила в церковь. Меня от ежедневного ада спасал институт и большая нагрузка. Ребёнком я была активным, даже слишком: множество секций и дополнительные занятия по предметам, поэтому дома чаще всего появлялась после восьми часов, ужинала и отправлялась в свою комнату, которая за последние две недели превратилась в мой маленький уютный мир. Но в тот день, когда детство закончилось, был выходной. Я точно помню тёплое майское утро, солнечный свет, который сообщал о том, что пора просыпаться и крики родителей. За свои шестнадцать лет я не помнила, чтобы они вот так ругались, кричали, созывая на себя весь дом, но сегодня было именно так. Я подскочила с постели как солдат по стойке смирно и выбежала в коридор прямо в ночном костюме. Крики доносились с первого этажа, суть их всё ещё понять было невозможно, но, по мере приближения, обвинения со стороны отца были всё чётче и яснее. И когда я подошла к лестнице, то могла уже не только слышать, но и видеть происходящее. Шок, ужас, страх: я вцепилась в кованые перила и, не в силах пошевелиться или издать какой-то звук, смотрела на родителей. Мама больше не кричала, она сидела на диване, закрывая лицо руками, между пальцев стекали и капали на пол струйки яркой крови. Отец её обвинял, наворачивая круги по гостиной комнате.
