— Нет, это же надо, старость…ишь чего удумали…
* * *
Я была готова через пятнадцать мгновений, десять из которых мы потратили на прическу. Больше не стоит задевать Нэнс даже в шутку, она со всей серьезностью намерилась доказать, что лучше мне служанки не найти и во век, даже если дать объявление в Имперский вестник.
В большом напольном зеркале отражалась юная Сира, пленяющая своей свежестью. Темные волосы блестели глянцем, забранные в высокую прическу, с парой выпущенных витых косичек. Две шпильки, нежный нефритовый цветок в оправе из серебра, и длинные темно-зеленые серьги. Скрепя сердце, платье я выбрала то самое, с цаплями по подолу, расшитое дорогой шелковой нитью. Верхний меховой плащ с капюшоном был подбит мехом серебристой лисы. Нашей, северной, на этот плащ ушло несколько дядиных трофеев прошлой зимой.
Сира в зеркале была почти идеальна, если бы не жевала рисовый пирожок с вишневой начинкой, роняя крошки на чистый ковер.
— Мисси, осторожнее, осторожнее, — Нэнс причититала вокруг, заламывая руки.
— Я всегда осторожна, но я же не могу поехать голодной, — отвечала я с набитым ртом. — Чаю…
Пиалы не находилось, поэтому я по-плебейски отпила из носика, подавившись. Нэнс зажмурилась, вознося молитвы Великому, ведь если я капну на платье чаем придется переодеваться.
— Все, вперед, — наверняка Фей — Фей уже извелась. — И вторая шпилька лишняя, — я быстро вытащила из пучка сзади ту, что с большими гранатовыми камнями. И так, если считать украшения, перстни, наручи, малую печать, можно считать себя легионером в боевом облачении.
— Мисси, оставьте! Мисси, а тапочки, — аларийка догнала меня уже у самой двери, с сапожками в руках.
Точно. Ехать в тапочках было бы холодно. Дядя! Кольца! Я заметалась по комнате.
— Нэнс, где вчерашние кольца?
— Мисси, — Нэнс застонала в голос и кинулась за шкатулкой.
Ровно четыре кольца. Сапоги. Теперь точно все, можно ехать.
Насчет Фей-Фей я оказалась права. Они ждали у выхода, уже полностью одетые. Фей с неудовольствием постукивала по ладони веером. Вот зачем ей веер в школе? Или она думает там будет очень жарко?
Подол нарядного сиреневого халата Фей-Фей выглядывал из-под мехового низа белоснежной шубки. Прическа названной сестры тоже была в несколько раз сложнее и наряднее моей, я даже боюсь представить, сколько времени на это ушло.
Геб покраснел от жары, и постоянно оттягивал ворот нижней рубашки пальцами. Видимо он, как и я, крайне редко носит нарядные вещи. Темный халат в тон из дорогой ткани, крахмальный платок в петлице, наверняка Фей-Фей позаботилась. Я благодарно взглянула на сестру, получив в ответ суровый взгляд.
Я распахнула плащ, чтобы было видно платье, и покружилась на месте.
— О…
— Леди Вайю…
Округлившиеся от удивления глаза и возгласы восхищения согрели что-то внутри. Ту мою часть, которой сегодня непременно хотелось быть красивой.
— Едем…
Карету подали прямо к крыльцу. Я задержалась, увидев хмурый взгляд Ликаса, и вопросительно вздернула бровь.
— Непременно нужно одевать на себя половину сокровищницы? — прошипел мастер еле слышно.
— Сегодня единственный день, когда можно прийти без формы. И, Наставник, — я обернулась через плечо, — на будущее достаточно сказать что-то вроде — ученица, ты прекрасно выглядишь сегодня. Все юные Сиры в школе потеряют дар речи от такой красоты…
Ликас поперхнулся.
Последнее время все привыкли видеть меня в удобной немаркой домашней одежде, но это не значит, что я постоянно буду ходить, как серая мышь. К сожалению, единственная дочь рода Блау просто не может себе позволить такую роскошь.
— Наставник…, — я замолчала, не зная, как спросить о том, что волновало меня уже некоторое время. Если аллари могут предсказывать место Прорыва, и они знали про Керн, то почему… псаки вас возьми, почему никто не предупредил меня. Почему Ликас отпустил меня тогда в Керн? И тот алариец, что прикрывал нас с Фей-Фей на площади, который три декады восстанавливался у Марты, потому что на них не действуют нормально целительские чары… почему он не знал? Или…знал, но…?
Я боялась услышать ответ на этот вопрос. Ликас был одной из тех монументальных гор, которые поддерживали свод небес моей жизни. И держат небо на своих плечах сейчас. Если Ликас знал, и отправил меня на площадь…
— Вайю? — мастер подошел ближе, поддержав меня под руку, потому что я застыла на ступеньках кареты. — Что-то случилось? — брови сдвинулись в единую линию. — Я поеду в сопровождении, — Ликас махнул рукой аларийцу, сидевшему на козлах, чтобы подождал.
— Не нужно, — я выдавила убедительную улыбку, похлопав Наставника по плечу. — Школа. Новый год.
— Я поеду в сопровождении, — Ликас был непреклонен.
— Я просто боюсь, — я пододвинулась к мастеру ближе и понизила голос, придумывая убедительное объяснение. — Каждый раз, как я покидаю поместье, происходит что-то за гранью, — площадь, прием, лабиринт, пробуждение источника. — Я просто думаю, чего ожидать сегодня? — я сверкнула улыбкой. — Мы опаздываем, мастер.
Ликас неохотно кивнул, принимая пояснения, не спуская с меня тревожного взгляда.
— Все будет хорошо, Наставник. Трогай! — Я нырнула внутрь, устраиваясь на сиденье рядом с Фей-Фей. — Трогай! Гони!
Просвистел кнут, лошади всхрапнули, и мы тронулись.
В карете было тепло, но не жарко. Согревающий артефакт под потолком мерно едва слышно гудел.
Фей-Фей с любопытством выглядывала в окна, приподнимая бамбуковые жалюзи и плотные занавески с кисточками. Она никогда не ездила в школу от меня, а виды стоили того, чтобы запечатлеть их на картине. Заснеженный лес. Поместье. Верхушки Лирнейских гор в туманной облачной дымке вдали. Красивый суровый край.
От поместья Блау до нашей Кернской школы путь занимал не более тридцати мгновений верхом бодрой рысью. В карете скорее всего дольше. Кучер правил аккуратно, несмотря на то, что утром центральную дорогу расчищали артефактами.
Я предпочла бы, чтобы путь был ещё длиннее. Толпа юнцов, новые детские интриги, псаковы правила, все это навевало тоску. И Таджо. Будет ли он проводить допрос сегодня? Выстоит ли мой лабиринт. Все-таки это первый раз, когда я буду испытывать свою защиту на прочность. Мои старые якоря и щит тоже остались, но если что-то и сможет остановить Шахрейна, то только лабиринт.
Я взглянула на Геба, который уныло рассматривал свои большие, покрасневшие на морозе руки. Утреннюю тренировку он провел без перчаток. Я подалась вперед, в кармашке звякнули выданные дядей кольца.
— Геб. Гебион, — я потянула его ладошки на себя. — Давай руки. Полечим. И на будущее стоит одевать перчатки. У нас в предместьях зимой всегда значительно холоднее, чем в городе…
