— Осторожней, — не оборачиваясь, посоветовал Темнейший. — Здесь везде обрыв.
Голубой свет осветил пространство, и я изумлённо огляделась. Тонкая лента дороги вела нас между глыбами чёрного камня, в котором были выбиты ячейки со свёртками в них. Тут было сухо, а воздуха словно не хватало. Всего в паре шагов по обе стороны от нас развернулась бездна, и если присмотреться, то можно было увидеть внизу ещё несколько каменных тропинок. Мы же брели куда — то вверх, огибая столбы, сплошь усеянные глиняными дощечками с датами. Но сколько бы я не вглядывалась, так прочитать их и не могла.
Что — то в этом месте было жуткое. Воздух не шёл в лёгкие, а наши шаги потухали не успев раздаться. Я старалась не отставать от Темнейшего, от его лёгкого быстрого шага. Он словно не замечал, что это место было буквально вымершим. Не просто заброшенным, забытым, а словно стёртым. Его никогда не должно было существовать, и всё же оно есть.
— Не отставай, — заметив, что я плетусь позади, окликнул меня Темнейший. Он остановился, подождав, пока я поравняюсь с ним, и не спеша пошёл дальше.
— Зачем мы тут? — негромко поинтересовалась я, смотря себе под ноги.
— Увидишь, — пообещал он.
Я тревожно оглянулась, стараясь не выдавать своего волнения и заселившегося где — то в глубине незримого страха. Не хотелось мне тут быть. Не хотелось дышать пустым мёртвым воздухом и смотреть, как знания гниют на полках, никому не нужные и никому не интересные.
Тропа вела наверх, огибая каменные столбы и развернувшуюся под ногами пустоту. По ней проходили всего несколько раз, и возможно, это будет последний. Болезнь берёт своё, и на некоторых стенах уже поблёскивал мёртвый хрусталь. Он пожирал каждый сантиметр, сковывая под собой знания. Это тебе не лёд — под ним ещё существует жизнь. А хрусталь берёт все без остатка.
— Пришли… — как — то по особенному тихо произнёс Темнейший.
Тропа упиралась в каменные двери. Вздрогнув, из — за чего столетняя пыль осыпалась вниз, они медленно растворились. Голубой свет упал внутрь, озаряя пустынный зал обсерватории. Холод дыхнул в лицо, и тревожный ветер сжал в своих когтях сердце. Я запоздало выдохнула, следом за Темнейшим шагнув внутрь и заслышав закрывающиеся за спиной двери.
Старые каменные стены с осыпавшейся мозаикой окружили со всех сторон. Я удивлённо оглядывалась, смотря на потухшие камешки, складывающиеся в необыкновенные картины. Жизнь и время застыли здесь, не решаясь идти дальше.
Темнейший бесшумно подошёл к арке в другой зал, и помедлив, я поспешила следом.
— Раньше это место было более оживлённым, — с тихим вздохом произнёс он, подняв голову и осмотрев покрытый фреской потолок. Присмотревшись, я заметила на ней две стороны — дневную, с разросшимися цветами и существами в пёстрых одеяниях, и тёмную, с чёрными деревьями, покрытыми снегом, и искрами звёзд. — Болезнь скоро отрежет сюда путь.
Я молчала, боясь прервать охватившую это место тишину. Слишком священна и неприступна она была, что бы какая — то полукровка смела прервать её.
Мы шли через заброшенные залы, половина из которых была укутана лёгким снежком. Приятный холод омывал лицо, заставляя щуриться от наслаждения. Слишком спокойно тут было, и оттого хорошо.
Миновав несколько залов, мы замерли на небольшом балконе со снегом на потрескавшихся перилах. Отсюда были видны горы с серыми хребтами и рыжими искрами от заходящего солнца. А ещё часть скрывшегося от чужих глаз мира.
— Там…
— Да. Всё, что до берега — мои территории, — негромко произнёс Темнейший, сощурив глаза и смотря на далёкий океан с опускающимся солнцем. И будь сейчас ночь, я бы поразилась красотой той земли, отрезанной горами. Но угасающие лучи солнца падали на землю, деревья, диковинные постройки — и всё вспыхивало стеклом. — И все они охвачены болезнью.
Не веря собственным глазам, я вгляделась в хрустальный мир за горами, поражаясь его красоте и жестокости. Я могла поклясться, что разглядела застывших на земле животных, диковинных существ и многочисленных насекомых. Но жизнь в их телах больше не билась. Они были статуями, и больше никем.
Сердце в груди сжалось от ужаса, и мне вмиг представились замершие в стекле Сивер с Хормом, охваченный хрусталём дворец, застывшие древа Жизни. Всё это так ясно предстало перед взглядом, что тревога охватила душу. Как же я не хотела всё это видеть.
— Таким станет всё Малоречье через пару лет, — негромко произнёс Темнейший, не сводя пронзительного взгляда с горизонта. — Тогда сбудется мечта людей — мы исчезнем. А вместе с нами исчезнут и чары. Равновесие этого мира и так нарушено, а благодаря болезни покачнулось ещё больше.
— Что будет, когда не станет Малоречья? — тихо спросила я, не отрывая взгляда от горизонта с краешком солнца.
— Наш народ, живущий на землях людей, умрёт. Луна скроется за горизонтом вместе с солнцем, и настанет Век Смерти. Он уничтожит всё, ведь чар, связывающих этот мир, больше не будет. Тогда люди поймут, какую глупость они сделали.
Тяжесть всей ответственности вдруг упала на мои плечи, заставив мурашки пробежаться по спине. Как же мне вдруг захотелось вернуться в свой мир, думая, что завтрашний день с пятью парами самое ужасное, что вообще может приключиться со мной.
Я хотела сказать, что принесу сюда проклятый меч, что не допущу того, что бы Малоречье пропало. Хотела… но почему — то не могла. Не могла представить себя спасителем или героем. Я им никогда не была и никогда не воображала себя такой. Так получится ли мне стать этим героем? Получится ли поверить в себя так же, как верят другие? Или я просто сбегу отсюда? Настолько далеко, насколько это вообще возможно…
Глава 2
Мы покинули обсерваторию лишь глубокой ночью. Сивер вместе с остальными поджидал нас у входа, тут же встрепенувшись, когда мы показались. Он не стал спрашивать, почему мы так долго и что мы делали всё это время. Вместо этого волк спросил другое:
— Мы можем отправляться?
Темнейший взглянул на меня, на что я согласно кивнула, пытаясь не показать свою дрожь. Нельзя было бояться, хотя бы перед ними.
— Скажи, как только будешь готова, — обратился ко мне Сивер, что — то рыкнув громадным кошкам.
Я шагнула к своей лошади, как прохладные пальцы еле ощутимо сжались на ладони. Удивлённо обернувшись, я молча взглянула на Темнейшего, стоявшего всего в шаге от меня.
— Возвращайся как можно скорее, — негромко произнёс он, настолько тяжело взглянув на меня, что сердце сжалось в груди.
— Я постараюсь, — пообещала я, ощущая, как собственные слова жгут горло. — Я не собираюсь там задерживаться.
— Не сомневаюсь, — позволил себе прохладно усмехнуться Темнейший, всё же разжав свои пальцы. Я вмиг ощутила слишком громкие удары сердца, боясь больше не почувствовать эту незабываемую прохладу. Как же она мне уже стала дорога. — Меня не будет рядом, так что береги себя.
