Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— Очень жаль, что вам необходимо уехать, — произнесла я. — Желаю вам счастливого пути.
— Благодарю вас. Было чрезвычайно приятно с вами познакомиться. У меня такое чувство, что я покидаю старых друзей. Кстати, я приготовил вам на прощание подарок.
Я не замечала небольшую коробочку у него в руке, пока он не протянул ее мне.
Я взяла ее, открыла и увидела небольшой стеклянный пузырек на подушечке из бархата. Я достала его из коробочки и рассмотрела. Стеклянные грани сверкали и переливались в свете, струившемся из больших окон у меня за спиной.
— Какая прелесть, — сказала я, вытащила пробку, и меня окутал насыщенный цветочный аромат.
— Это совершенно новый аромат, — заметил мсье Дюво. — Вы станете одной из первых женщин, кто им воспользуется.
— Очень мило с вашей стороны, — произнесла я, обмакнув пробку в пузырек и похлопав ею по запястью. Запах был прелестный, успокаивающе знакомый и в то же время экзотичный.
— Я заметил, что вы любите аромат гардений, — продолжил он. — И решил, что мой подарок может вам понравиться. Духи называются «Шазади». Они цветочные, но в них есть теплые, чувственные ноты, которые вам так подходят.
— Благодарю вас. Я с огромным удовольствием буду ими пользоваться.
Андре улыбнулся:
— Весьма надеюсь. А теперь я должен откланяться. Был очень рад с вами познакомиться. Возможно, мы как-нибудь увидимся в Лондоне?
— С превеликим удовольствием, — заверила я.
— Может, в следующий раз полетаем на истребителе, а, Эймс? — спросил мсье Дюво, подмигнув мне, и удалился.
Убедившись в том, что он ушел, я повернулась к мужу:
— Я знаю, что бесполезно просить тебя не совершать таких безрассудных поступков, но ты мог бы по крайней мере лично сказать мне последнее прости, прежде чем сделать меня вдовой.
Майло, как я и предполагала, отмахнулся от моего беспокойства:
— Ты слишком сильно переживаешь, моя прелесть. Гидропланы совершенно безопасны. Полеты на них не очень-то отличаются от вождения автомобилей.
Я не собиралась с ним спорить. За несколько лет я научилась контролировать себя. И могла лишь надеяться, что с отъездом Андре Дюво Майло потеряет доступ к этому источнику неприятностей.
— Если оставить гидропланы, то очень жаль, что мсье Дюво пришлось уехать, — заметила я. — Он очень мил.
Я помахала запястьем у лица и снова вдохнула аромат духов. В нем присутствовало нечто опьяняющее.
— В известной мере, — заговорил Майло, вставая со стула, — когда человек замечает, какой аромат нравится чужой жене, и дарит ей духи с «чувственными нотами», то это, возможно, самое время для прекращения дружбы с ним.
Я рассмеялась.
— Разве странно помнить о том, что мне нравится запах гардений? Мне показалось, любезно с его стороны подарить мне духи.
— Не так уж и любезно, как ты думаешь. У него какие-то финансовые интересы в парфюмерном деле. Ему, наверное, дали целые ящики этого зелья, чтобы всучивать его доверчивым дамочкам.
— Сегодня утром ты просто неотразим, — сухо произнесла я.
Майло подошел ко мне, взял за руку и поднес ее к лицу.
— На тебе они пахнут просто дивно.
— И тебе кажется, что чувственные ноты мне подходят? — тихо спросила я.
— О, чрезвычайно.
Он притянул меня к себе и прижался ко мне губами, и меня снова охватило непривычное чувство полного умиротворения, которое в последнее время я часто испытывала. Я была отдохнувшей, расслабленной и очень счастливой. Всего лишь год назад я пребывала в уверенности, что мой брак вот-вот рухнет. Теперь же мне казалось, что лучше и быть не может.
Тут Майло внезапно замер, немного отстранившись от меня.
— А когда принесли почту?
Я подняла на него глаза и заметила, что его взгляд устремлен за мое плечо. Очевидно, этот неожиданный поворот в его поведении произошел, когда он взглянул на небольшой столик за моей спиной, где стопкой лежала утренняя почта.
— Не так давно, — ответила я. — Ее принесла Винельда. Я еще не просматривала.
Майло выпустил меня из объятий, протянул руку и взял письмо. Было всегда ужасно трудно распознать его настроение, но я чувствовала, как оно переменилось, когда он принялся рассматривать конверт.
— В чем дело? — спросила я.
Он слегка замешкался, и, хотя выражение его лица не изменилось, меня охватила тревога.
— Кое о чем я тебе не рассказал, — признался муж.
Мне представился целый веер вероятного развития событий. С учетом довольно бурного прошлого моего мужа, можно было вообразить самые разные неприятности. Оставалось ждать, что он скажет дальше.
— У меня был скрытый мотив для того, чтобы заехать на озеро Комо, — продолжил он, даже не пытаясь меня успокоить.
— Вот как?
— Он связан с мадам Нанетт.
Я постаралась не выдать своего несказанного облегчения. Мадам Нанетт была няней Майло, женщиной, которая его вырастила. В чем бы ни состояла тайна Майло, она не могла быть такой страшной, как я опасалась.
— И что с ней?
— Когда мы были на Капри, я получил от нее письмо, которое переслали из Ладлоу. Она нашла место в Париже и со всей семьей собиралась на Комо. Из светской хроники она узнала, что мы в Италии, и поинтересовалась, не могли бы мы ее навестить.
Пока мы были за границей, Майло получил несколько писем, пересланных нашим поверенным, так что это не привлекло моего внимания. Но странно — что он предпочел не делиться со мной этим известием, пока мы находились на Капри. Это приглашение ведь не было какой-то неприятностью — совсем наоборот.
— Какая прелесть, — сказала я. — Я бы с радостью с ней увиделась.
Майло подошел к стоявшему в углу столику, взял нож для бумаги, вскрыл конверт и вытащил письмо. Быстро пробежал глазами текст, его лицо при этом оставалось бесстрастным.
Наконец он поднял глаза.
— Она собирается остаться в Париже. И просит нас туда приехать.
— У нее что-то со здоровьем? — спросила я взволнованно. Просить приехать — очень не похоже на мадам Нанетт. Хотя они с Майло прекрасно друг к другу относились, тесной связи они не поддерживали. Я встречалась с ней всего два раза: на нашей свадьбе и когда мы на Рождество оказались в Париже проездом.
— Она не пишет. Письмо очень короткое.
— Можно мне прочесть?
Майло молча протянул его мне. Я взглянула на лист. Это была плотная, высокого качества почтовая бумага с тисненым гербом — геральдическим знаком дома, где, видимо, мадам Нанетт работала.
Почерк у нее был исключительно красивый и идеально ровный.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74