— Отнюдь, — холодно отрезал Цессан. — Вы знаете мое отношение ко всему этому праздношатанию. Не вижу смысла и пользы в том, что вы называете искусством. Творчество и самовыражение — одно из самых бессмысленных занятий в современном мире. Оно не поможет вырастить еду, создать армию или защитить себя от враждебной среды. Тратить время на подобные игры непристойно фигуре вроде вас.
— Ах, ну да, командующий, — юноша с тяжелым вымученным вздохом отложил свою скрипку. — «Это не труд, не работа, не война. Это плоды скуки и безделья, возведенные в абсолют…» Я помню ваши слова. Но раз уж вы здесь, может, развлечетесь хоть немного? Могу я предложить вам партию в шахматы?
— Не тратьте мое терпение, Арктур. Ваши развлечения — все равно, что импровизация и самодеятельность на поле боя. Они лишь символ отсутствия плана, организации и контроля. Что неизменно чревато разрушением: личностным в мирное время, и физическим — в военных условиях, — продолжил наседать критикой командующий, подходя ближе к скрипачу. — Ваши игры меня не интересуют. Но волнуют. Поэтому я здесь.
— Неужели, Цэссан? — юноша, по-прежнему демонстрируя полную безмятежность, остановился у чайного столика, чтобы заварить себе экзотического напитка. — В кои-то веки вы проявили беспокойство о столь нелюбимом вами человеке искусства? В вас взыграли отеческие черты?
— Именно, — сухо отозвался кибернетик. Из недр своей алой накидки он извлек механический цилиндр. — Это приказ от высшего командования. Совет адмиралов принял решение. Решение, которое я имею право оспорить. Именно поэтому я сейчас здесь заявляю, что не доверяю ни вашему стилю, Арктур, ни вашей философии. И, если вы не сможете меня убедить в своей компетентности, то этот приказ отправится обратно в совет. Вместе с вашей свободой и полномочиями.
— Вот как, — легкомысленно ответил скрипач. Его взгляд на секунду задержался на цилиндре, который железная рука командующего положила на стол. — Похоже, вас это, действительно, волнует. Оспорить приказ для такого человека, как вы — это что-то новенькое. Что ж, я не стану менять из-за ваших угроз свои планы. Но давайте обсудим наши точки зрения. Может быть, я смогу убедить вас в актуальности моих взглядов.
Молодой музыкант, придерживая в руках фарфоровую чашечку с дымящимся напитком, вышел на балкон. Его взгляд устремился на украшенный фонтанами и дворцовыми фонами партер. Широкий мраморный балкон дополнительно украшали довольно контрастные предметы вроде этюдника с недописанной картиной и стойки для оружия. При чем на трех подвесках висели не раритетные сувенирные образцы, а настоящие технологичные клинки.
— Мы с вами давно знакомы, командующий. Вы — человек закона и логики. Чести и кодекса. Считаете, что только так и должны действовать лидеры Альянса, — Арктур облокотился на перила балкона. — Вы как программа. Надежная шестеренка большого механизма. У вас всегда все идет по своим рельсам.
— Все эти рельсы — векторы и направляющие, которые позволяют системе функционировать и не ломаться под собственным весом, — киборг поднял руку, раздвинув подвижные части запястья. Множество маленьких механизмов тут же заволновались под открывшимися щитками, демонстрируя слаженную работу. — Дисциплина, порядок, контроль — вот три истины, что держат в сэнтэле Ай-Зур жизнеспособность и боеготовность.
— Допустим, это обеспечивает вам столь любимый контроль над всей ситуацией. Но неужели история ничему вас не научила? — беззаботно отозвался Арктур. — Не редко случалось так, что сторонние факторы сбивали стройный ход плана или стратегии. И вся эта система вдруг оказывалась неспособной что-либо предпринять в аварийной ситуации. Она рушилась. Раз за разом. И будет рушиться. Из-за вашей неспособности подстраиваться под переменчивые условия. В том числе из-за неспособности мыслить гибко и абстрактно, что доступно большинству творческих людей.
— При должном контроле и своевременных мерах подобных осечек в каком бы то ни было плане быть не должно, — ответил воин, выходя за юношей на балкон. — Все можно просчитать, на любую ошибку найти контрмеру. Подобная попытка оправдать ваше увлечение «нестандартным мышлением» через искусство — просто фарс. Какую бы гибкость и креативность не дарили вам эти праздношатания и бессмысленные увлечения, в реальном деле от таких людей нет толку.
Взгляд Цэссана задержался на огромном дирижабле, проплывающем над дворцовыми полями. Со всех сторон машину украшали флаги и символика Ай-Зур на ярких цветах. На подвешенных по бокам мониторах демонстрировалась сцена, где проходили турнирные выступления. Десятки молодых музыкальных групп соревновались со скромными хорами и величественными оркестрами.
На какое-то время Арктур тоже обратил внимание на проплывающую по небу машину. Сделав глоток из чашки, юноша тут же ухватился за новую тему.
— Иначе говоря, Вы считаете, что Ай-Зур покровительствует подобным мероприятиям, специально развивая в населении бестолковость и глупость? То, что вы не способны в силу настроек ваших мозговых имплантов или личных убеждений понять красоту музыки или просто окружающей действительности, я бы не назвал сильной стороной. Это, скорее, недостаток. Ведь вы, к сожалению, никогда не сможете понять мотивы и убеждения некоторых людей, ведомых творчеством и порывами своей души. И сами без самовыражения вы не способны просто отпустить весь тот гнет мыслей и усохших принципов, что копится в вашей душе.
— Все это дает мне силу и знание, как поступить в той или иной ситуации. Мной правит не душа, а разум. Не вам меня оспаривать. Все эти волнения и «фантазии» — это не то, что нужно сбрасывать со счетов и пытаться воплотить в грязи на холсте или бессмысленном крике на публике. Это груз истин, жесткий и необходимый, чтобы помнить, кто мы есть, что мы должны сделать, и сколько нам отведено. И да, Ай-Зур именно поэтому позволяет существовать подобному турниру идиотизма. Он делает людей мягкими и покладистыми. Такой массой проще управлять. И Вы, не сочтите за оскорбление, ее избранный представитель.
— Звучит захватывающе, — Арктур легкомысленно пожал плечами. — Вы имеете право на свое мнение. Да, но при этом вы явно недооцениваете тот факт, что, будучи избранным представителем «подобных масс», я занял свое положение именно за счет «бессмысленных обрядов самовыражения» и «случайных инициатив». Импровизации и гибкости моего поведения. Едва ли вы сможете оспорить выбор наших покровителей.
— Точно так же и я, следуя исключительно своей доктрине, стал высшим командующим сил Альянса, — Цэссан небрежно взмахнул краем свисающей тоги, заводя руки за спину, сцепляя их в замок. — И только мои убеждения помогли мне занять этот так же одобренный советом адмиралов пост.
Ухмыльнувшись, Арктур коротким движением открыл голографический интерфейс имплантированного в руку датапада. На голубоватых панельках отразилась сводка о перемещении сил в нижних Потоках и статистика потерянных при последних операциях отрядах Ай-Зур.
— Вот только Вы, не сочтите за оскорбление, винтик устаревшей системы, — не отрываясь от данных продолжил юноша. — Механизма, который уже не раз демонстрировал неспособность противостоять чрезвычайно гибкой и не обремененной вашими комплексами всеконтроля силе. Именно умение импровизировать, действовать в обход всем планам и совершать неучитываемые вашей великой логикой поступки, уже не раз принесло победу агрессивным элементам. Наша система, всегда верная своей логике и власти, не способна противостоять людям, движимым глупыми, на ваш взгляд, порывами и надеждами.
