Рикерс-Айленд – это новая женская тюрьма. Оначище и более современная, чем Томбс, но и в ней содержится не меньше отбросовобщества. Меня грубо впихнули в комнату, где были наркоманки, мелкие торговкинаркотиками, шлюхи, которым платят по 5 долларов за то, чтобы разокперепихнуться, – словом, все, кто проиграл в жизни, – жертвы преступлений,совершенных другими.
Тощая, как вобла, белая проститутка, попавшаяв руки «специалиста», то есть клиента, который ловит кайф, мучая девиц,залечивала свои раны. За последние две недели еще две проститутки сталижертвами этого же садиста на 8-й авеню, а эта бедняжка была с ног до головы всиняках и ссадинах. К тому же у нее была сломана рука, разбита верхняя губа, алицо отекло от побоев так, что она едва открывала глаза.
Шестнадцатилетняя пуэрториканка плакала: ейпришлось оставить одного дома трехнедельного ребенка.
– Мой муж хочет убить меня, – стонала она надурном английском.
Я попыталась помочь девицам, которые говорилитолько по-испански, заполнить карточки, но они шарахнулись от меня, как отпрокаженной. Другие узницы вели себя так же. Моя слишком уж шикарная одежда имои манеры поневоле вызывали у них зависть и настороженность. Кроме однойочаровательной брюнетки с круглой веснушчатой мордашкой, никто из них так и незаговорил со мной.
– Меня брали восемь раз за последние двенедели, и судья отправил меня сюда отдыхать на месяц, – объяснила она.
Она здорово волновалась, так как ее сутенер незнал, куда она запропастилась, и просила меня позвонить ему, как только яосвобожусь.
А когда я освобожусь отсюда? Сколько мне ещеждать? Сейчас пятница, 4 часа пополудни. Прошло 16 часов с тех пор, как троелиповых клиентов ворвались в мое заведение.
Сейчас уже день. Почему же Ларри не пришел сденьгами под залог? А чем занят мой адвокат? Чего я торчу в этой дыре? Я люблюмою профессию, у меня прекрасная выучка, и я оказываю необходимые услуги. Я ещераз прокручивала в голове сцену ареста, чтобы понять, где же ошиблась.
Аврора чувствовала легавых за сто шагов. Онане доверяла этим трем «клиентам», которые все время звонили и нахальнонапрашивались ко мне, хотя я и пыталась их отговорить. Перед их приходом в тотвечер в доме собрались лишь несколько друзей. Около полуночи они позвонили втретий раз, и я разрешила им прийти.
Как только они вошли, Аврора сразу сталапохожа на газель, к которой приближается шакал, да и мой инстинкт диктовалпредельную осторожность. Загорелый, небольшого роста мужчина с усами оченьнервничал и весь дрожал, второй тип походил скорее на уголовника, но в наши дниполицейские и гангстеры похожи, как родные братья, и я не могла быть ни в чемдо конца уверена. Только третий, самый высокий из «клиентов», скорее всегопоходил на полицейского.
– Будьте любезны, – вежливо обратилась я кним, – покажите мне, пожалуйста, хоть какой-нибудь документ. У нас так принято,сами понимаете.
Усатый задрожал еще сильнее. Он и уголовниквзглянули на высокого, который достал из кармана кошелек. Только четыреотделения кошелька из двенадцати были заняты, а кредитной карточки вообще небыло. Мы-то знали, что такую роскошь полицейские позволить себе не могли, ипоэтому я сразу почуяла легавых. Я взглянула на Аврору и увидела, что онавнимательно смотрит на ноги самого высокого из троицы.
Я тоже посмотрела на его ноги. Ботинки накаучуковой подошве – визитная карточка полицейского! Теперь уже ошибиться былоневозможно, да и сам полицейский опустил глаза на свою обувь и понял, что мыобо всем догадались. Блефовать дальше не было смысла.
– Полиция! Всем оставаться на местах, – сказалон, доставая свой значок. – Вы находитесь в месте, где занимаются проституцией,следовательно, вы все арестованы.
Словно в хорошо отрепетированной мизансцене, вэтот момент открылась дверь и вошел толстый полицейский в форме. Я его сразуузнала, у него была кличка «Человек со шрамом».
– Добрый вечер, мисс Холландер, – сказал он,криво взглянув на меня. – Я ведь вам говорил, что мы с вами еще встретимся.
Восемь полицейских в форме ввалились за ним иперевернули весь дом вверх дном. Вся эта сцена скорее походила на один изстарых фильмов Бастера Китона, чем на полицейский обыск.
Они переворачивали столы, вываливали все изящиков и сваливали на столик на колесиках все, что не было прибито илипривинчено, даже мои детские любовные письма, семейные альбомы, мои поваренныекниги.
– Отдайте их мне, – попросила я уполицейского, который охранял все это. – Вы ведь у себя в полицейском участкене будете готовить супов по-голландски.
Но тот лишь покачал головой в ответ.
Они забрали все спиртное, что я получила вобмен от одного из клиентов, который платил мне так: ящик за каждую девушку,услугами которой пользовался. Даже сигареты, которые я купила без пошлин вовремя моей последней поездки в Голландию, тоже отобрали. Однако это меня неочень-то беспокоило. Больше всего меня тревожила моя черная книжка со спискомклиентов и бухгалтерская книга, которые лежали на этажерке, на самом виду.Последний раз, когда полиция у меня их отобрала, мне пришлось дать взятку,чтобы вернуть свою «документацию». Ну, на сей раз я решила забрать книги раньшених. Полицейский, который наблюдал за вещами, показался мне мужиком горячим, ктому же известно, что в каждом мужчине дремлет свинья. Я вытащила из одного изящиков коллекцию порнографических фотографий.
– Эй, вы, хоть на это-то взгляните, – сказалая, протянув ему всю пачку.
Через две минуты этот толстый боров дошел дотакого возбуждения, что позвал всех своих приятелей. Они не заставили себяпросить дважды и сгрудились вокруг фотографий. Вскоре со всех сторон посыпалисьскотские комментарии, но мне-то на них было наплевать – я все-таки смоглаподойти к этажерке и забрать обе мои книги.
Я еще успела спрятать список клиентуры встенной шкаф в передней, а из бухгалтерской книги быстро вырвала все страницы,которые могли меня скомпрометировать. Саму же книгу положила на столик. Никомудо меня в этот момент дела не было, и я успела сходить в свою комнату изасунуть эти страницы под обивку стены, где на всякий случай был оторван угол.Туда же я запихнула и тысячу долларов, ведь когда эти шакалы находят деньги,они всегда оставляют их себе.
Как раз в этот момент в комнату вошел толстыйполицейский, который держал в руках книжечки с листками курительной бумаги.
– Где у вас травка хранится? Мы знаем, что онау вас есть!
– Да нет у меня ничего, – ответила я. –Никогда не употребляю наркотиков.
