тебя в платье.
— Странное желание. — буркаю с разочарованием, которое не удаётся скрыть. — Я не ношу ни платья, ни юбки.
И он это прекрасно знает. Почему он хочет именно этого? В нижнем белье я ему тоже нравлюсь.
Парень хрипло смеётся и находит мои губы.
— Ради меня, Ди. Всего один раз. Исполни мою хулиганскую мечту, задрать это платье и трахнуть тебя в нём.
Понимаю, что это шутка, но улыбнуться не могу. Почему-то глупо себя чувствую.
— Давай есть, пока не остыло. — бубню себе под нос.
Он ржёт ещё громче и подхватывает меня на руки. Кружится на месте, пока и я не начинаю задыхаться от смеха.
— Вот так-то лучше. — лыбится Гора, опуская меня на пол. — Улыбайся, Дикарка. Смейся. Я так люблю твою улыбку и смех.
Веду подушечками пальцев по его искривлённым улыбкой губам и шепчу:
— А я люблю твою улыбку. И чтобы видеть её, надену чёртово платье, но только на свой день рождения.
— Бля-ядь… — шипит он, но всё так же улыбается. — Ещё три с половиной месяца ждать.
— Если считаешь, что оно того не стоит…
— Хоть всю жизнь, Дикарка. Ради этого я готов ждать до самой старости.
Несмотря на заявления Егора, что он не голоден, лазанью и добрую часть закусок сметает за обе щёки. Выпив по паре бокалов вина, расслабляемся. Переползаю к нему на колени, впитывая любимый запах и тепло.
— Егор, что случилось в Питере? Ты с тех пор ходишь как в воду опущенный. — начинаю неприятный ему разговор, но просто не могу молчать.
Он глухо вздыхает, сильнее стискивая моё тело, и сипит:
— Сам не знаю, Ди. Все эти события в куче. Сначала с тобой два дня, как кошка с собакой, потом ранение Артёма, твой медосмотр. Внутри будто кошки скребут с того дня.
— Почему раньше не сказал?
— Не хотел тебя нервировать перед поездкой в больницу.
Сейчас эти осмотры обычная формальность. Последняя операция была два года назад. Я росла, а значит, нужна была замена некоторых частей имплантатов, чтобы не было проблем. Утром Северов нервничал едва ли не больше меня. В больнице сам настоял, чтобы на протяжении всего процесса быть рядом, и только после того, как врач сказал, что всё в порядке, успокоился.
Убираю белую чёлку с глаз и подаю ему бокал красного вина, второй беря себе. В тишине растягиваем напиток, нарушая её только шумным дыханием.
— А сейчас тоже кошки? — выталкиваю негромко.
— Уже не так, но всё равно какое-то странное предчувствие. Не могу объяснить.
— Не надо ничего объяснять, Котя. Только не молчи больше. Не надо таскать всё в себе. Ты просил меня говорить обо всём, а сам…
Парень невесело хмыкает и ведёт носом по шее.
— А сам долбоёб, который старается и дальше решать все проблемы в одиночку.
— Всего лишь дурак. Мой любимый дурак. — бомблю со смехом.
— Как ты такого полюбила, Дианка? — абсолютно серьёзно вопрос задаёт.
— А как я могла не полюбить человека, которого мне выбрала сама вселенная?
— Знаешь, Ди… — громко сглатывает и смотрит в глаза. — С первого дня с тобой, ещё с озера, у меня в голове постоянно крутилась одна фраза, но я понятия не имел, откуда она взялась.
— Какая фраза?
— Когда душа приходит в наш мир, то она разделяется на два тела. — его голос вибрациями проходит по всем нервным окончаниям, а эти слова в сердце врезаются. Вдохнув, задерживаю кислород в лёгких, ожидая продолжения. — Я, правда, понятия не имел, где их слышал. В тот день, когда Настя с Артёмом уезжали от меня, она мне сказала. Заявила так, будто увидев тебя, сразу поняла, что это про нас. Она сказала, что до тех пор, пока две половины не встретятся, то человек будет чувствовать себя пустым, не цельным, словно ему части тела не хватает.
Позволяем тишине окутать нас.
А ведь я реально жила так, будто мне чего-то не хватало, пока не встретила Егора. Я как на части разбита была, а он меня собрал воедино. В цельную личность. И подарил крылья.
— Я знаю, какой части не хватало мне. — шёпотом выдаю ему в волосы.
— Какой? — так же тихо отбивает.
— Скажу, если и ты скажешь.
Он кивает и выбивает одновременно со мной:
— Сердца.
Так же одновременно вдыхаем и выдыхаем. Переглянувшись, начинаем смеяться от облегчения, затопившего изнутри. А потом целоваться. Долго, алчно, сумасшедше, яростно, с каким-то неадекватным голодом. Поцелуй разрываем, только чтобы хлебнуть воздуха, а потом опять в атаку идём.
— Диана. — хрипит Егор, наваливаясь сверху на меня. С трудом на нём взгляд фокусирую. — Ты — моё сердце, Диана.
Глава 57
Нельзя изменить то, что уже сделано
Мы живём. Просто живём. Несмотря на то, что с Дианкой постоянно вместе, и для друзей, и для семьи находим время. Её братья, причём все, обзавелись привычкой торчать вечерами у нас. Дикарку это радует, она всё же скучает по семье, пусть и видит их каждый день. Для моей взрывной девчонки, которая привыкла всегда находиться в большой компании, наши спокойные завтраки и ужины до сих пор непривычны. Иногда у меня создаётся впечатление, что Ди перебралась ко мне вместе со всей семьёй, но и к этому я тоже привыкаю, пусть и постепенно. Что ни говори, но я привык жить один, а сейчас чувство такое, что нас шестеро, о чём я и заявляю ей прямо так же, как и остальным Диким. Дианка хохочет, а пацаны только отмахиваются.
Скрежеща зубами, рассказываю об этом Николаевне, к которой теперь хожу раз в неделю. Женщина в своей привычной манере выдаёт снисходительную улыбку и ставит передо мной кружку с кофе.
— Что именно тебя раздражает?
— Сам не знаю. — прочёсываю пальцами волосы и глубоко вдыхаю, опуская температуру кипения. — Нет, я рад, что её братья спокойно относятся к тому, что мы вместе, но иногда мне кажется,
