Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
ПЕРВЫЙ ВОПРОС: входят ли наши республики в состав Союза через существующие федеральные образования (РСФСР, Закфедерация), или самостоятельно, как отдельные государства (Украина, Грузия, Туркестан, Башкирия и пр.). Этот вопрос усиленно дебатируется среди восточных националов и отчасти среди грузин…
Вхождение отдельными республиками, а не через федеральные образования, имеет, несомненно, некоторый плюс: а) оно отвечает национальным стремлениям наших независимых и автономных республик, б) оно уничтожает среднюю ступеньку в строении союзного государства и вместо трёх ступеней (национальная республика – федеральное образование – союз) создаёт две ступени (национальная республика – союз)».
Сталин благоразумно не стал уточнять, что это – практически возвращение к его прежнему плану автономизации, только с двумя поправками. Государство именуется не РСФСР, а СССР, вошедшие же в него республики получают несколько иной, нежели он предлагал, более высокий, статус. Но тут же честно привёл и отрицательные доводы против такого решения.
«Оно имеет, – продолжал Сталин, – и существенные минусы: а) разрушая, например, РСФСР, оно обязывает нас создать новую русскую республику, что сопряжено с большой организационной перестройкой; б) создавая русскую республику, оно вынуждает нас выделить русское население из состава автономных республик в состав русской республики, причём такие республики, как Башкирия, Киргизия, Татреспублика, Крым лишатся своих столиц (русские города) и, во всяком случае, вынуждены будут серьёзно перекроить свои территории…
Я думаю, что тут плюсы явно превышают минусы…»
Как второй вопрос, требующий предварительного согласования со всеми членами Политбюро, Сталин выдвинул идею создания нового государственного органа, «дающего выход стремлениям национальностей союза». «Целесообразно, – указывал он, – было бы создать такой модус, при котором: а) союзный ЦИК состоял бы из двух, скажем, палат, из Союзного Собрания (представительство рабочих и крестьян на началах пропорциональности) и Союзного Совета (представительство национальностей на началах равенства)».
Наконец, в качестве третьего вопроса Сталин предложил членам Политбюро обдумать: «не следует ли в составе Союзного Совнаркома кроме наркомов по объединённым комиссариатам иметь ещё наркомов по просвещению, внутренним делам, земледелию, юстиции, здравоохранению и социальному обеспечению». Сознавая двусмысленность таких изменений, сразу же оговорил:
«Нам, москвичам, взять на себя инициативу постановки этого вопроса не следует: могут обвинить в стремлении к умолению прав республик. Но если бы националы сами выдвинули этот вопрос и стали бы настаивать на его разрешении в положительном смысле (такая попытка имела место во время X съезда Советов со стороны украинцев), то мы могли бы иметь в резерве следующие предложения:
а) при Союзном Совнаркоме или Союзном Президиуме/ЦИК – Ю.Ж./создаются Советы по просвещению, здравоохранению, земледелию и проч.; б) в состав этих Советов входят представители соответствующих Наркоматов республик; в) председатели этих Советов входят в состав Союзного Совнаркома на правах наркомов; г) права и обязанности таких наркомов в отношении соответствующих Наркоматов республик исчерпываются контрольными функциями».2
Четыре дня спустя Политбюро рассмотрело предложения Сталина и одобрило два из них, менее всего менявших принятый Договор. Сохранило в неприкосновенности вхождение Грузии. Армении и Азербайджана в состав СССР – только через ЗСФСР, как и автономных республик России – через РСФСР. Кроме того, указало: «Впредь до окончательного решения общего вопроса о равном представительстве национальностей поручить тов. Сталину разработать свой проект детально».3
Новое поручение Сталин как всегда исполнил предельно точно. В первом, кратком варианте тезисов «О национальных моментах в партийном и государственном строительстве», представленном в Политбюро 19 февраля, сохранил только предложение о двухпалатном ЦИКе СССР. Точнее, о дополнительном избрании в состав уже существующего высшего органа власти страны делегатов, поровну представлявших все существующие национальные республики.
Вместе с тем, во втором разделе данного варианта тезисов Сталин, как и указывал в записке от 4 февраля, счёл нужным лишь повторить сущность постановления X съезда партии по национальному вопросу. Подчеркнул «вредность и опасность» обоих уклонов, причём на первое место поставил национализм (выражающийся в переоценке национальных особенностей), а на второе – русский шовинизм. Заключая проект, Сталин предложил, в связи с образованием СССР, переименовать партию из РКП в Компартию Союза республик.4
Данный вариант тезисов пленум ЦК, собравшийся 21 февраля, сразу же принял «за основу», тем самым одобрив его. Однако вечером 24 февраля, перед самым закрытием пленума, с резкой критикой предложений Сталина выступил Фрунзе. Как и на I Всесоюзном съезде Советов, счёл права союзных республик слишком урезанными. Вновь потребовал создать такую конструкцию союзных органов, которая превратила бы единое государство, пусть и конфедеративного типа, в аморфное объединение фактически самостоятельных стран. Ведь к тому и вело то, на чём настаивал Фрунзе – полная самостоятельность в области финансов и формирования бюджета, заключения концессионных договоров. Более того, потребовал Фрунзе и немедленно создать комиссию ЦК, которая, по сути, должна была пересмотреть уже единодушно одобренный Договор об образовании СССР.
И пленуму пришлось пойти на уступки. С одной стороны, он установил: «Подтвердить в партийном порядке, что впредь до установления нормальных/то есть предусмотренных Договором – Ю.Ж./союзных органов, существующая система взаимоотношений советских органов остаётся без изменений». Но с другой стороны – удовлетворить законное требование выступившего от имени КПУ Фрунзе – образовать комиссию, на которой тот настаивал. В неё включили членов Политбюро Каменева, Сталина и Рыкова, кандидата в члены Оргбюро Я.Э. Рудзутака, членов ЦК Фрунзе, Раковского, Г.Я. Сокольникова (наркома финансов РСФСР) и кандидата в члены ЦК, секретаря Бухарской Компартии А. Рахимбаева.5
К демаршу Фрунзе, значительно усилив его позиции, 6 марта присоединился и Троцкий, хранивший на пленуме полное молчание. Направил членам Политбюро свои замечания «К тезисам тов. Сталина по национальному вопросу». Обрушился прежде всего на ту их часть, которая касалась уклонов. Объявил самым опасным – русский, великодержавный, выражающийся в «невнимании к национальным особенностям окраин» у «значительной части партийных работников Московии /выделено мной – Ю.Ж./». Заодно обвинил в том же уклоне и «некоторых центральнейших работников» – участников пленума, то есть членов ЦК.
«Надо ясно сказать, – продолжал Троцкий, – что национальный уклон коренится в традициях угнетённого национального состояния, великодержавный – в привычках угнетательного состояния». А потому предложил «вырвать почву из-под ног национальных уклонов… внимательнейшим, дружественным, заботливым отношением к нуждам и потребностям малых и отсталых национальностей, ещё не изживших своих исторических обид». Иными словами, предложил потворствовать во всём всем народам, кроме русского, сопровождая то «решительным и беспощадным отпором великодержавническим тенденциям».
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
