или достойное занятие, инквизиторы схватили его и обвинили в воспрепятствовании деятельности святой палаты.
Одетый в желтый санбенито, этот сын, исполнивший по отношению к отцу свой долг, налагаемый природой и гуманизмом, был выставлен для осмеяния на аутодафе, после чего ему приказали явиться в суд инквизиции и дать показания о бегстве отца и его неподчинении суду. И даже тогда этот отвратительный трибунал не почувствовал себя удовлетворенным. Сыну приказали поехать в Тулузу, выкопать останки отца и публично сжечь их, а затем вернуться в Сарагосу с должным образом засвидетельствованным отчетом об этом деянии – тогда его освободят от всех наказаний, которым он подвергся.
Санта-Крус исполнил этот жестокий приказ – это был единственный способ спасти свою свободу, а возможно, и жизнь. Можно с уверенностью сказать, что если бы он отказался, то инквизиторы заявили бы, что он отверг предложенный ему способ примириться с церковью, против которой он столь серьезно согрешил, и его казнили бы как нераскаявшегося еретика; а если бы он воспользовался этой возможностью и бежал, то его обвинили бы в неподчинении суду и отправили бы на костер в случае поимки.
После смерти Педро Арбуэса де Эпила стали считать святым и мучеником, и члены его ордена старательно поощряли эту идею в умах верующих. Как это обычно бывает в таких случаях, стали говорить, будто проявления его святости начались прямо в момент его гибели. Трасмьера пишет, что, когда Арбуэс умер, все колокола зазвонили сами собой, и полагает, что этот факт служит для одобрения их использования во времена, когда Лютер и прочие порицают их как бесполезные. Из этого же источника мы узнаем, что кровь инквизитора кипела на камнях церкви, где она пролилась, и продолжала кипеть еще две недели, а в любой из 12 дней после ночи убийства на платке, приложенном к этим камням, появлялись алые пятна. Трасмьера утверждает, что у этих чудес было множество свидетелей. У него еще много подобных историй, включая рассказ о появлениях призрака инквизитора после его смерти – по свидетельству Мозена Бланко, которому явился призрак и долго с ним беседовал; все это можно найти в труде Трасмьеры «Жизнь и смерть преподобного инквизитора Педро Арбуэса».
Меч, которым убили Арбуэса, хранили в кафедральном соборе Сарагосы как реликвию, освященную обагрившей его кровью. Похоронили инквизитора в том же соборе, а на том месте, где он упал, Изабелла в 1487 году приказала поставить великолепный памятник в его честь. Часть надписи на нем гласит: «Счастлива Сарагоса! Возрадуйся, ибо здесь похоронен тот, кто обрел славу мученичества».
Через 200 лет папа Александр VII причислил Арбуэса к лику блаженных – главным образом благодаря усилиям испанских инквизиторов, которые понимали, какой дополнительный престиж получит их орден, если одного из его членов станут почитать как мученика. Канонизация последовала в XIX веке; ее произвел папа Пий IX, и в тогдашнем Риме это стало поводом для множества насмешливых комментариев, поскольку город как раз сбросил с себя оковы церковного правления, которые мешали ему около 1500 лет.
15
Новые «Указания» Торквемады
Бесстрашное и безрезультатное сопротивление, оказанное инквизиции Сарагосой, было подхвачено другими крупными городами Арагона; все они как один протестовали против учреждения этого трибунала в той новой форме, которую придал ему Торквемада. Однако это сопротивление нигде не имело ни малейшей силы против железной воли великого инквизитора, вооруженного всеми полномочиями гражданского правосудия и вынуждавшего людей покориться воле церкви.
В Теруэле случился открытый бунт после предложения назначить в город инквизиторов; вооруженное сопротивление было настолько яростным и решительным, что порядок и покорность удалось восстановить лишь после того, как на улицах города в марте 1485 года появились королевские войска.
Валенсия тоже оказывала энергичное сопротивление под руководством дворян, а по всей Каталонии противодействие инквизиции было столь решительным, что принудить людей к подчинению властям удалось лишь два года спустя.
Барселона заявила свое древнее право назначать собственных инквизиторов, упорно и гневно отказываясь признавать власть Торквемады или назначенных им людей, несмотря на все буллы, изданные папами Сикстом IV и Иннокентием VIII. Упрямство этого города удалось сломить лишь в 1487 году, после того как папа Иннокентий издал вторую буллу, утверждавшую Торквемаду на посту великого инквизитора Кастилии, Леона, Арагона и Валенсии и распространявшую его юрисдикцию на территорию всех частей Испании, – этой буллой папа официально отменял древнее право Барселоны назначать собственных инквизиторов.
Из всего этого становится ясно, что, несмотря на расовую неприязнь между испанцами и евреями, несмотря на пылкую религиозность жителей Испании, настолько усугублявшую ненависть к евреям, что она переходила все разумные пределы, они вовсе не желали иметь инквизицию в том виде, в каком ее понимал руководивший ею Торквемада. То, что эта деспотичная организация сумела так твердо укорениться на испанской земле и обладать при этом властью, которой не владела ни одна католическая страна Европы, произошло исключительно благодаря братству святого Доминика и фанатизму Торквемады, игравших на нетерпимости и алчности короля и королевы.
Противники католической церкви утверждают, что инквизиция была религиозной организацией. Защитники той же церкви в попытке снять с ее плеч столь тяжкое бремя стараются доказать, что инквизиция была политическим механизмом. Она не была ни тем ни другим, но одновременно касалась и религии, и политики. Однако в первую и главную очередь она была просто орудием клерикалов, а пропитанный духом Торквемады клерикализм на Иберийском полуострове превратил тамошнюю инквизицию в инструмент куда более страшный и деспотический по сравнению с инквизицией Италии, Франции или любой другой католической страны мира, в которой у инквизиции были какие-либо полномочия. В Испании же на исходе XV века святая палата установила абсолютную власть страха, лишив людей всякой свободы слова и вероисповедания и распространив по всей стране шпионскую сеть.
Тем временем практика выявила определенные недостатки в указах, уже изданных Торквемадой, и в 1485 году он добавил к своим указаниям еще 11 статей. Правда, они главным образом касались внутренних дел святой палаты, а не ее отношения к преступникам.
Статьи I и II предусматривают плату служителям инквизиции и постановляют, что ни один из них не должен получать каких-либо подарков под угрозой немедленной отставки.
Статья III предписывает инквизиторам иметь постоянного агента в Риме – опытного законоведа, который может заниматься делами, входящими в компетенцию святой палаты. Из этого можно сделать вывод, что обращения в Ватикан по-прежнему были многочисленными, несмотря на меры, предпринятые папой для назначения Торквемады главным судьей в вопросах веры.
Статьи V–XI целиком посвящены деталям проведения конфискаций. Они не представляют для нас особого интереса, но служат доказательством того, насколько расширилась к тому времени эта практика, раз методы проведения конфискаций и использования конфискованного имущества потребовали
